Беркуты Каракумов - [52]

— Отец прилетает через полтора часа, айда встречать, а?

— Айда, — радостно согласился Назар, и сердце его учащенно забилось, ведь предстояла главная встреча. Что скажет Николай-ага? Как встретит? Что подумает, когда Назар объяснит ему ситуацию? А объяснить, рассказать надо все без утайки — все…

Попетляв по окраинам города, лепта шоссе нырнула на дно глубокой лощины, заросшей медноствольными соснами, и вдруг, выскочив на пригорок, привела к широкому летному полю аэродрома.

Серебристый «Ил-14» мягко коснулся колесами бетонки и покатил по посадочной полосе, гася ход.

— Классно посадил, молодец, папка!

— Еще бы! — гордо сказал Назар. — Это для него семечки! — Он сказал это так, будто за штурвалом самолета был человек, которого он, Назар, знает лучше, чем Сергей.

Николай Гусельников сразу узнал Назара, буквально с первого взгляда.

— Боже мой, до чего ты похож на Керима! — приговаривал он, тиская паренька своими огромными ручищами. — Я, как тебя увидел, прямо обалдел. Думаю — до чего дожил старый, уже в глазах мерещится! Поразительно ты на отца похож! Если бы кто сказал — не поверил! А мама и Атабек-ага тоже с тобой приехали?

— Нет, он один, — ответил за Назара Сергей.

— Ребята, знакомьтесь, — повернулся Гусельников-старший к своему экипажу (второму пилоту, бортрадисту, штурману), — это Назар, сын моего лучшего фронтового друга Керима Атабекова. Не будь Керима, не летать бы мне сейчас, косточки давно б уже сгнили в земле! Ну, Назар, до чего похож! До чего похож!

Долго еще не мог прийти в себя Николай Гусельников и по дороге домой, и дома все удивлялся небывалому сходству, отца и сына.

— Смотрю на тебя, и кажется — сейчас козырнет Керим и доложит: «Порядок, командир!» Замечательный был у тебя отец, золотой! Слушай, Назар, а ты помнишь, как я приезжал к вам в поселок? Прямо с фронта, помнишь? Тебе тогда годика три было.

— Не помню, — смущенно потупясь, произнес Назар.

— Ну! Я ж говорю — копия отец; нет чтоб соврать: мол, конечно, я тебя помню, дядя Коля… Так и батя твой… Эх, сколько же ему доставалось из-за честности! Ни на вот столечко, — и Гусельников показал кончик мизинца, — не мог ни в чем соврать, даже в самом малом.

Допоздна засиделись они в тот вечер за ужином. Гусельников рассказывал о родном гвардейском полке пикирующих бомбардировщиков, а Назар, Розия, Сергей слушали его, боясь лишний раз пошевелиться, боясь спугнуть дорогие сердцу воспоминания.

Особенно напряженно и взволнованно слушал Гусельникова Назар.

— Твой отец был лучший стрелок-радист не только в нашей эскадрилье, но и во всем полку. Отличный у нас был экипаж. — Николай перехватил печальный взгляд своей жены Розии, тяжело вздохнул и добавил решительно, веско: — И Абдулла был хороший штурман, специалист отличный, что и говорить… Человека мы в нем, похоже, просмотрели — это факт… просмотрели, а могли…

— Дядя Коля, а где сейчас штурман Абдулла? — спросил Назар, нарушая затянувшееся молчание.

— Я думаю, что мой брат погиб, — ответила за мужа Розия, — будь он жив, обязательно бы подал весточку…

— Скажешь тоже, — запальчиво вставил Сергей, — был бы жив, еще б подальше спрятался, чтобы не пришлось отвечать…

— Молод ты еще об этом судить, — оборвал сына Гусельников-старший. — Абдулла был неплохим парнем, просто не выдержал…

— Вы его оправдываете? — тихо спросил Назар.

— Нет. Но это мы виноваты, мы просмотрели…

— Папа, но он же был старше тебя и дяди Корима, почему вы должны были его воспитывать? — не унимался Сергей.

— Разве дело в годах, Сережа? — задумчиво проговорил Гусельников-старший.

И снова наступило молчание. Долгое, тягостное.

— Мы с дедушкой на могилу отца ездили, — сказал в наступившей тишине Назар. — Лес там сосновый, деревья высокие-высокие, у нас в Туркмении таких нет. А на могиле винт от бомбардировщика, погнутый…

— Это винт с боевой машины Лени Гвоздарева. Он шасси выпустить не смог при посадке — зенитки всю систему изуродовали, вот и сел на брюхо и погнул винт… умер через два часа… В одной могиле он с твоим отцом.

— Я знаю, — сказал Назар.

За разговором забыли зажечь в комнате свет, и в сгустившихся сумерках уже было не разобрать лиц, но зоркий Назар все-таки заметил, как катились слезы по прекрасному лицу тети Розии.

— Ну что, братец, пойдем-ка прогуляемся перед сном, — неожиданно предложил дядя Николай Назару. — Вижу, есть у тебя разговор.

Спустившись на лифте, вышли во двор многоэтажного дома, сели на скамейку, помолчали…

— Выкладывай, сынок… — сказал наконец Николай.

Запинаясь от волнения, Назар рассказал все начистоту, как и задумал.

— Подстроила тебе какая-то гадина — обыкновенная провокация. Не переживай…

— Дядя Коля, но у меня нет врагов!

— Так не бывает, подумай, вспомни.

— Н-нет, не знаю… а вы мне верите? — вырвалось у Назара.

— Я? О чем разговор! Ты что, сынок, я ведь тебе рассказывал о честности Керима, ну а ты его копия! Как же это я не поверю сыну своего фронтового друга?!

Спазмы сжали горло Назара.

— Что думаешь делать?

— Домой пока не вернусь, не могу… не хочу я всем объяснять, что я не верблюд!

— Понимаю. Ну что ж, поживи у нас, окончишь десятый — и в летное…

— Ой, правда! — совсем по-детски вырвалось у Назара. — Я так и думал! Я так и знал, что вы мне поможете!