Бенгальские душители - [76]

Берар — душитель, ставший для них добрым гением, — быстро нашел выход: видение в гипнотическом сне! Поскольку Мери была одарена ясновидением, следовало лишь усыпить ее и выяснить все, что надо. Так и сделали.

И вот что удивительно: стоило факиру погрузить девочку в сон, как она тотчас отчетливо увидела лагерь афридиев и кратко описала его. А затем ее взору предстал отец: вместе с лейтенантом Тейлором он находился в какой-то невзрачной комнате. Чуть позже она разглядела и внешний вид этого помещения. Оказалось, то была жалкая лачуга, стоявшая несколько в стороне от оборонительной линии.

Неожиданно ее личико, только что расцветшее в улыбке при виде отца, исказилось страданием, и она прошептала в ужасе:

— Они оба — в плену!

— В плену у мятежников! — простонал Патрик. — Храни их, Господи!

— Их приговорили к смерти от голода и жажды! — со слезами на глазах произнесла Мери.

— Когда был вынесен приговор? — спросил Берар.

— Несколько часов тому назад.

— Самое главное мы уже знаем, — заявил Бессребреник. — Разбуди ее, факир, и решим, что делать. Дорога каждая минута. Сколько отсюда до Пешавара?

— Около тысячи двухсот миль.

— Тысяча девятьсот километров… Многовато! До какого города нам ближе?

— До Гаи, сахиб.

— А железная дорога там есть?

— Да, сахиб.

— А до Гаи далеко?

— Сорок миль.

— За сколько часов можно добраться туда на Раме?

— Часа за три, не меньше.

Патрик и Мери, прижавшись друг к другу, полными слез глазами смотрели умоляюще на капитана.

— В дорогу, дети! — сказал он им. — Сделаем все для спасения вашего отца — возможное и невозможное! Но для этого нужны деньги, и немалые… Меня не зря прозвали Бессребреником: вот и сейчас я без серебра и вынужден обратиться к вам за кредитом.

— Самое лучшее, что мы могли бы сделать с фамильными ценностями, — решительно ответил Патрик, вытирая слезы, — это отдать их все — вплоть до последнего пенни — в обмен на жизнь нашего отца. Мы с Мери будем вам весьма признательны, если вы распорядитесь ими по своему усмотрению.

Сундук тотчас вскрыли. Его содержимое потрясло всех. Мери не ошиблась, когда, находясь под гипнозом, назвала Биканэлу фантастическую сумму, в которую оценивались эти сокровища — драгоценные камни, изумительной работы ювелирные изделия, золотые и серебряные монеты.

Бессребреник быстро пробежал глазами перечень хранившихся в сундуке предметов, подписанный парсом и заверенный дедом Патрика и Мери, и взял оттуда около трех тысяч фунтов стерлингов.

Поскольку замки у сундука были взломаны, его перевязали ротангом[55], а затем вновь водрузили Раме на спину. Доверив одному из душителей роль вожатого, Берар вместе с друзьями забрался в хауду, и слон двинулся в путь.

Через три часа Рама остановился, тяжело пыхтя, у первых домов Гаи — окружного центра, насчитывающего не менее семидесяти тысяч жителей, и важного железнодорожного узла с обширным вагонно-локомотивным парком.

При иных обстоятельствах путники с большим интересом выслушали бы сообщение факира о том, что Гая — священный город и не менее почитаемое место паломничества, чем Бенарес, Аллахабад или Пури, славящийся праздником в честь бога Джаганнатха[56], что еще за шесть веков до нашей эры, когда Шакья-Муни[57] проповедовал здесь свое учение, город был знаменит своим университетом и другими крупными учебными заведениями и что в нем сохранилось немало замечательных памятников древней культуры Индии.

Но сейчас все их помыслы были устремлены к одному — к железной дороге! Узнав, как пройти к вокзалу, стоявшему на пересечении нескольких железнодорожных магистралей, бежавших в различные концы Британской Индии, Бессребреник, миссис Клавдия, Патрик и Мери поспешили туда, оставив со слоном, на спине которого покоился бесценный сундук, Берара с моряками и туземца-вожатого. Бессребреник спросил начальника станции, и их всех провели к нему в кабинет. Капитан решил пойти ва-банк. После того, как начальник, следуя общепринятой у англичан манере обращения с незнакомыми людьми, сухо и чопорно поздоровался, Бессребреник взял Патрика и Мери за руки.

— Имею честь представить вам детей несчастной герцогини Ричмондской, о трагической смерти которой вы, должно быть, слышали месяц тому назад, — произнес он. Затем добавил скромно, как обычно говорят слуги в присутствии господ: — Что касается меня, то я их опекун, а это — моя жена.

При упоминании об одном из самых знаменитых аристократических родов Англии начальник мигом подобрел и стал исключительно обходительным.

— Чем могу быть полезен? — спросил он услужливо.

— Нам только что стало известно, что майор Леннокс, отец мисс Мери и мистера Патрика, попал в плен к туземцам и что жизнь его в опасности. Мы собрали все средства, какими располагает эта семья со столь злосчастной судьбой, и намерены предложить бандитам выкуп за отважного воина и отца этих бедных детей!

Начальник станции не понимал, куда клонит Бессребреник. А тот продолжал:

— За сколько часов можно добраться до Пешавара?

— За пятьдесят.

Из уст детей вырвался жалобный стон. Пятьдесят часов! Да еще часов сорок от Пешавара до лагеря афридиев. Им не успеть, и отец их умрет в страшных муках!