Бенефис мартовской кошки - [5]

Я подумала, что он все еще во власти мелодии, и тактично подождала пару минут. Но когда ложа опустела, не выдержала и осторожно коснулась плеча Комолова:

– Стас, кино закончилось.

Ноль эмоций. Я ухмыльнулась. Прикидывался ненормальным меломаном, не захотел пропустить концерт даже в день, когда его бросила жена, и, пожалуйста, заснул!

Я потрясла Стаса:

– Просыпайтесь, пора домой.

Ответа не последовало. Тут в ложу заглянула женщина, лет пятидесяти пяти, одетая в темный костюм.

– Прошу вас, – безукоризненно вежливо, но твердо сказала она, – толпа на лестнице рассосалась, можно пройти на выход.

Я улыбнулась:

– Понимаю, конечно, что глупо, но мой спутник заснул, вот я пытаюсь его разбудить.

Служащая мягко улыбнулась в ответ:

– Подобное случается чаще, чем вам кажется. Не так давно, например, один очень большой начальник, депутат из демократов, не стану вам называть его фамилию, заснул в этой ложе прямо во время концерта Плетнева. Представляете, за роялем гениальный пианист, за пультом не менее гениальный Спиваков, а из директорской ложи слышны раскаты молодецкого храпа. Уж жена его толкала, толкала, еле добудилась.

Она помолчала и добавила:

– Вообще принято считать, что интеллигентный человек обязан читать Достоевского и слушать классическую музыку. Но посмотрите в метро, что-то все держат либо Маринину, либо Головачева. А насчет музыки… Знаете, сегодня в этом зале больше половины сидело тех, кто пришел из-за престижности мероприятия. Все-таки Анна Ветрова пела, она редко балует московских поклонников.

– Почему? – удивилась я.

Капельдинерша грустно ответила:

– Московский соловей, так зовут ее в консерватории, давно улетел на Запад. Анечка поет теперь на лучших сценах мира, наше государство не хочет платить денег талантливым людям, считается, что выступать в Большом зале огромная честь, но ведь людям хочется кушать! Вот и уезжают, кстати, я помню Анечку студенткой, бедной провинциальной девочкой, которая поставила перед собой цель взобраться на вершину музыкального олимпа. Следует признать, Аня преуспела, она фантастически трудолюбива. Талант, конечно, хорошо, только он должен идти рука об руку с усердием. Знаете, сколько я перевидала молодых людей с уникальными задатками, которые исчезли в никуда? Не хотели трудиться и сгинули, а Аня при довольно скромных возможностях превратилась в звезду. Впрочем, извините, разболталась, давайте будить вашего спутника.

Я тряхнула Стаса. Голова его упала на грудь, тело накренилось, и Комолов рухнул на стулья. Мы с капельдинершей завизжали, на звук мигом примчалось несколько теток, похожих, словно близнецы. Все одинаково причесаны, одеты в темные костюмы и светлые блузки.

Поднялась суматоха, прибыла «Скорая помощь». Врач, разводя руками, констатировала смерть, тут же появилась милиция, меня отвели в довольно просторную комнату, и молодой человек, одетый в джинсы и вытянутую трикотажную кофту, начал устало задавать вопросы. Имя, фамилия, год рождения, местожительство… Я старательно отвечала. Умершего совсем не знаю, зовут его Стас Комолов, в антракте жаловался на плохое самочувствие, накапала ему валокордин.

– Вы носите с собой лекарство? – уточнил дознаватель.

– Нет.

– Откуда тогда капли?

– Дежурный дал, тот, который следит за порядком в ложе, такой симпатичный человек лет тридцати в синем костюме. Он сходил за валокордином и водой. Кстати, вот.

Я раскрыла сумочку, вытащила лекарство, пустую бутылочку из-под воды и стаканчик.

– Хотела вернуть валокордин, но не нашла служащего. Вы же, наверное, станете говорить с сотрудниками Большого зала, передайте в аптечку. А бутылку некуда выбросить.

Парень ткнул пальцем в футляр из крокодиловой кожи.

– Это что?

Я быстро откинула крышечку.

– Это принадлежит Комолову. Видите, тут небольшой серебряный стаканчик, он помещен в «обложку» и почти герметично закрывается. Очень удобно, выпили, сунули назад в сумочку, и ничего не испачкается, не всегда же можно ополоснуть емкость, в которой был коньяк или кока-кола.

– Однако у них в консерватории дорогие прибамбасики дают зрителям, – протянул мент, – стаканчик серебряный, футляр, похоже, из настоящей кожи…

Я хотела было возразить, что в Большом зале не зрители, а слушатели, но не стала поправлять парня и просто еще раз повторила:

– Стаканчик принадлежит Стасу.

– Он носил его с собой? – удивился милиционер. – Зачем? Ну ладно раньше, когда стаканы граненые в буфетах стояли, но сейчас же кругом одноразовая посуда, за каким фигом лишнюю тяжесть таскать?

Я посмотрела на его потерявшую всякий вид, очевидно, купленную на дешевой барахолке трикотажную рубашку и подавила тяжелый вздох. Имея в приятелях полковника Дегтярева, всю жизнь служащего в органах МВД, я хорошо знаю, какие нищенские оклады получают те, кто борется с преступностью. Ну откуда этому юноше знать об игрушках, которыми балуют себя богатые мужики?

– Понимаете, – осторожно сказала я, – сейчас очень модно иметь при себе наборчик: фляжка, стаканчик и портсигар. Все выполнено в одном духе, обтянуто кожей, гладкой телячьей или фактурной, принадлежавшей при жизни крокодилу или другой рептилии… Ну фенька такая у обеспеченных людей. Еще бывает чехольчик для зажигалки, расчески, очечник и ключница.