Бенефис и другие юмористические рассказы - [14]

— Ничего! — завопил помощник.

— Неужели то, что я слышал, была пощечина? — говорит шкипер.

— Да, пощечина, — отвечает помощник, скрежеща зубами.

— Пощечина вам? — спрашивает опять шкипер.

— Ну да. Я же говорю вам, что она с ума сошла! — говорит помощник. — Я сидел здесь совершенно тихо и спокойно, когда она вдруг подошла и ударила меня по лицу.

— За что же вы его ударили? — спросил опять старик у девушки.

— За то, что он заслужил это, — отвечала мисс Мало.

Шкипер покачал головой и посмотрел на помощника так печально, что тот начал шагать взад и вперед по каюте и стучать по столу кулаком.

— Если бы я не слышал этого сам, то ни за что не поверил бы, — говорит шкипер. — И вы к тому же еще отец семейства! Хороший пример подаете вы молодым людям, нечего сказать.

— Пожалуйста, не говорите больше об этом, — попросила мисс Мало. — Я уверена, что он и сам теперь жалеет.

— Хорошо, — сказал шкипер, — но вы понимаете, мистер Джаксон, что хотя я и не слежу за вашим поведением, но вы уже не имеете права говорить с этой барышней. Кроме того, вы должны считать себя исключенным из комитета.

— Чорт бы побрал комитет! — закричал помощник. — Чорт…

Он оглянулся кругом, и глаза у него точно хотели выскочить из головы; потом вдруг сразу закрыл рот и ушел на палубу. Он никогда уже не вспоминал про эту историю, да и вообще почти не говорил ни с кем, до самого конца плавания. Молодые люди опять принялись за свои карты и шашки, но он точно не замечал их, и ни разу не заговаривал со шкипером, пока тот сам не обращался к нему.

Наконец добрались мы до Мельбурна, и первым же делом шкипер дал нашей барышне денег, чтобы она съездила на берег и купила себе платье. Он сделал это очень деликатным манером; предложил ей ее жалованье, как юнге, и я никогда не видывал, чтобы кто-нибудь так удивился и обрадовался, как она. Шкипер поехал с ней на берег, так как у нее был немного странный вид, чтобы отпустить ее одну, но через час он вернулся без нее.

— Я думал, что она может быть уже на бриге, — сказал он м. Фишеру. — Я как-то потерял ее из виду, пока дожидался около одного магазина.

Ну, они посуетились, поволновались, и потом отправились на берег искать ее, и вернулись в 8 часов, очень встревоженные, опять ни с чем.

Прошло и 9 часов, а ее и следа не было. М. Фишер и м. Скотт были в ужасном состоянии, а шкипер разослал всех до одного человека на берег на поиски. Искали они ее и там, и здесь, и в том и в другом квартале, и явились наконец на бриг в полночь, до того измученные, что почти не могли стоять, не держась за что-нибудь, и до того расстроенные, что едва могли говорить. Ни один из офицеров, кроме м. Джаксона, не ложился в ту ночь, а едва рассвело, как они уже опять поспешили на поиски.

Ну, одним словом, она исчезла так бесследно, словно свалилась за борт, и кое-кто из ребят уже поглядывали на окружавшие волны, как бы ожидая, что вот-вот всплывет ее тело. Часам к двенадцати почти все мы пришли к тому убеждению, что ее похитили, и м. Фишер высказал несколько замечаний насчет мельбурнской полиции, от которых полисменам бы не поздоровилось, если бы они могли их услышать.

Я только что хотел подавать обед, когда дошли до нас первые слухи о ней. К бригу пристали трое самых обтрепанных и угрюмых шкиперов, каких мне когда-либо доводилось видеть, и заявили, что им нужно переговорить с нашим шкипером. Все они выстроились на палубе в ряд, и имели такой вид, точно собирались заплакать.

— Доброго утра, капитан Гарт, — сказал один из них, когда наш старик вышел к ним вместе с помощником.

— Доброго утра, — говорит он.

— Знакомо ли вам это? — спросил вдруг один, показывая ему на конце своей палки халат-юбку мисс Мало.

— Боже милосердный! — говорит шкипер. — Надеюсь, что ничего не случилось с этой бедной девушкой?

Три капитана все в раз закачали головами.

— Ее уже больше нет, — сказал второй из них.

— Как же это случилось? — спросил шкипер, очень тихо.

— Она сняла это… — сказал первый капитан, указывая на халат.

— И что же?.. простудилась? — спросил шкипер, тараща на него глаза.

Все три капитана опять закачали головами, и я заметил, что они следили друг за другом, чтобы делать это разом.

— Я не понимаю, — говорит шкипер.

— Я и то боялся, что вы не поймете, — сказал первый капитан. — Она сняла с себя это…

— Вы уже это говорили, — прервал его наш старик, довольно резко.

— И сделалась снова мальчишкой, — продолжал тот. — Да еще самым разбитным, хитрым разбойником-мальчишкой, какого я когда-либо встречал, а перенанимал я их на своем веку не мало!

Он оглянулся на остальных, и тут уж все они трое так и покатились со смеху, и начали приплясывать по палубе и хлопать друг друга по плечу, словно взбесились. Потом они спросили, кому именно досталась пощечина, и кто м. Фишер, а кто м. Скотт, и сказали нашему шкиперу, какой он добрый, славный человек, как хорошо выполнил свою роль отца. Целая куча лодок с зеваками собралась вокруг нашего брига, и как мы ни отбивались кусками угля и полными ушатами воды, мы не могли разогнать их. Мы стали посмешищем для всего города; и то ли еще было, когда, дня два спустя, мимо нас тихо прошел пароход, и мы увидали первого из приезжавших к нам капитанов, который стоял на мостике и насмешливо на нас поглядывал, между тем как в двух шагах от него, на носу, кривлялся этот чертенок-мальчишка, усиленно приседая и посылая нам воздушные поцелуи. Шкипер чуть с ума не сошел от стыда и досады!