Бенджамин Дизраэли, или История одной невероятной карьеры - [144]

В виде уступки общественному мнению Дизраэли вынужден был отозвать из Константинополя посла Генри Эллиота. Обороняясь от обвинений Гладстона, он использовал все возможности, чтобы доказать, будто беспорядки на Балканах спровоцированы русскими. Как замечает Р. Блэйк, «чем большим туркофилом становился Гладстон, тем в большего русофоба превращался Дизраэли».

Политические противоречия перерастали в личную борьбу. В этой борьбе, стремясь опорочить противника не только как политика, но и как личность, Дизраэли позволял себе опускаться слишком уж низко. Он лживо объявил Гладстона сумасшедшим и повсюду распространял эту версию. В этом неблаговидном деле ему помогала королева Виктория.

Сначала премьер-министр называл поведение Гладстона злонамеренным, позорным и не имеющим оправдания. В это время поведение Гладстона уже рассматривалось как следствие его безумия. Но еще в октябре 1876 г. Дизраэли писал лорду Дерби: «Потомки по достоинству оценят этого беспринципного маньяка Гладстона, эту невероятную смесь зависти, мстительности, лицемерия и суеверия. Главной его отличительной чертой в качестве премьер-министра или лидера оппозиции, во время молитвы, выступления с речами или в печати является то, что он не джентльмен». Эти высказывания встречаются и в переписке Дизраэли с Викторией, и в его письмах к обеим сестрам. Позже, к февралю 1877 г., Дизраэли писал леди Бредфорд о Гладстоне: «Можно с уверенностью сказать, что он сумасшедший. Положение представляется именно в таком виде».

Гуманистическая позиция широких слоев английского народа связывала антирусскую инициативу Дизраэли и его правительства и облегчала России задачу помощи национально-освободительному движению на Балканах военными средствами. 29 августа лорд Дерби с большой неохотой отправил в Константинополь телеграмму, гласившую: «Впечатление, которое произвели в Англии события в Болгарии, полностью уничтожило всякие симпатии к туркам. Всеобщее настроение таково, что, если Россия объявит войну Высокой Порте, правительство ее величества практически не сможет вмешаться». Несомненно, это обстоятельство сыграло существенную роль, когда в Петербурге принимались важнейшие решения.

РУССКО-ТУРЕЦКАЯ ВОЙНА 1877–1878 ГОДОВ

Если вся Европа была охвачена негодованием по поводу турецких зверств на Балканах, то наивысшей степени возмущение достигло в России. Широкие общественные круги высказывались за оказание славянским народам, страдавшим от турецкого гнета и репрессий, всяческой помощи, включая военную. В войска Сербии и Черногории, выступивших в поддержку болгар, стекались русские добровольцы. Один из них, генерал Черняев, возглавил сербскую армию. Однако сила была не на стороне восставших, и они терпели поражение.

Российское правительство занимало осторожную позицию. Оно стремилось помочь восставшим дипломатическими средствами, избежав войны. Это была вполне реальная возможность. Проблема отношений турецкого правительства с его славянскими подданными приобрела международный характер. Она активно обсуждалась правительствами ведущих европейских держав, и поэтому заинтересованность России в этой проблеме была естественной. И она, вероятно, решилась бы без войны, если бы Турция проявила желание кончить дело компромиссом. А Турция не заняла бы столь вызывающей позиции, если бы правительство Дизраэли тайно — а иногда и не совсем тайно — не подстрекало турецкое правительство к действиям, приведшим в конце концов к Восточной войне.

Вопреки существованию в общественном мнении и в правящих кругах различных позиций по восточной политике Англии Дизраэли готов был вовлечь страну в войну на стороне Турции. Именно поэтому его бесила развертывавшаяся в Англии агитация против турецких зверств, поскольку она давала предлог и моральное основание для военного выступления России в защиту угнетенных и подвергающихся издевательствам христиан. Вместе с тем правдивая информация о том, что творят турки в славянских районах своей империи, воздействовала на английское общественное мнение и мешала Великобритании вступить в войну на стороне Турции.

Вопрос о готовности Дизраэли ввергнуть страну в войну против России в 1877–1878 гг. изучался со всей серьезностью. Авторитетный английский историк, большой знаток «восточного вопроса» Р. Сетон-Уотсон, изучив обширный документальный материал, пришел к выводу, что Дизраэли стремился к войне с Россией и искал предлог для этого. Такое заключение разделяют и многие другие историки.

Какие цели при этом преследовались? Прежде всего, отбросить Россию, с тем чтобы она не препятствовала Англии по-своему решать «восточный вопрос»; во-вторых, помешать войне России против Турции в союзе с освободительным движением народов Балкан, которая была чревата непредсказуемыми последствиями для Англии. Дизраэли и вместе с ним королева Виктория очень опасались, что в ходе такой войны Константинополь и проливы могут оказаться в руках России и тем самым откроется для русских судов путь в Средиземное море. Наконец, война Англии во имя сохранения «целостности и независимости» Турции дала бы возможность Лондону приобрести в свое безраздельное владение некоторые турецкие территории и важные стратегические пункты. Казалось бы, одно с другим несовместимо, но не для гибкого ума Дизраэли.