Белый якорь - [30]
Стучал молоток аукциониста…
И как бы заколачивал первый гвоздь в гроб белой эмиграции…
Прошли веселые дни Аранжуэца!
А бывшие хозяева «Царской стоянки», забрав свои манатки и не доплатив хозяевам роскошных особняков — перебрались уже в скромные отели.
Десять пиастров — пансион!
Конечно, не могло быть и речи об удобных и пышных покоях, об изысканных блюдах и живописных видах на бухту Золотого Рога.
Вонючая Галата приняла их в свои объятия…
И давала им ровно столько, сколько ей платили за товар…
Подобно тому, как алчный торговец скорее обвесит, нежели перевесит, так и жадная Галата, старинная торговка всякими товарами до «живого» включительно, старалась дать мало и взять побольше.
Вся эта бывшая свора «Царской стоянки» уныло сновала по коридорам грязных отелей, махнув на все рукой…
В среде их не было лишь седого председателя совета «Защиты родины», который с ликвидацией предприятия «отбыл на лазурные берега Принцевых островов».
Один лишь Хвалынский не сдавался и замыслил план, который ему казался верхом совершенства.
Он давно метил на пост председателя «Защиты родины» и теперь решил свалить все неудачи на своего исчезнувшего предшественника.
И вновь завербовать иностранный капитал на авантюры…
Решено и сделано.
Генерал Хвалынский первым долгом переехал в гостиницу, рангом чуть повыше тех, в коих ютилась средняя эмиграция.
Предварительно он ликвидировал бриллианты жены, приобретенные на средства щедрых авансов.
Но, будучи последовательным в своей «аристократической фанаберии», решил сохранить хотя бы минимальный штат прислуги…
И, конечно, — Таню Винокурову.
Дескать: лопни, но держи фасон!..
VI
Фальшиво пропетая песенка
Таня Винокурова привыкла уже быстро ориентироваться во всех случаях жизни…
Она не растерялась и на этот раз.
И перед выездом из особняка в своей комнате вынула изразец из камина, извлекла спрятанный там план и другие бумаги.
И все это тщательно спрятала на себе.
В отеле, куда переехали Хвалынские, Таня заняла маленькую комнату с кроватью и ночным столиком.
Не успела она разложить свой немудрый багаж, как раздался звонок, и Таня вынуждена была пройти в комнату ш-ше Хвалынской.
Здесь она случайно заметила, что генерал что-то тщательно прячет под тюфяком кровати.
— Приготовьте его превосходительству фрачную пару, — приказала генеральша.
Таня исполнила приказание.
И вернулась к себе.
Спустя полчаса генерал Хвалынский, уже готовый к выходу, стоял в коридоре и говорил Тане:
— Генеральша будет у соседей, а я ухожу часа на два. Следи за квартирой.
Затем быстро спустился по лестнице, сел в автомобиль и поехал к военному министру.
В секретариате военного министра было немного публики.
Генерал Хвалынский твердым шагом подошел к вылощенному секретарю и передал свою визитную карточку.
— Прошу садиться и подождать!.. — с косой улыбкой сказал секретарь. Генерал Хвалынский опустился в удобное английское кресло и решил ждать даже в том случае, если ему придется просидеть до морковкина заговенья!
Знакомый нам министр, столь очаровавший всех своей щедростью на банкете, сидел за громадным письменным столом, величине которого позавидовал бы любой хозяин биллиардной, и вчитывался в какой-то приказ, делая на нем отметки.
Бесшумно отворилась дверь. По мягкому ковру скользнул секретарь. И, став в почтительную позу, положил перед министром визитную карточку.
Министр взглянул на карточку одним краем левого глаза, криво усмехнулся, отчего у него выпал монокль из глаза, и отрицательно покачал головой.
Дрессированный секретарь все понял.
Опять бесшумное скольжение по ковру… И лощеная фигура секретаря предстала перед Хвалынским.
— Вам отказано в приеме…
С генерала Хвалынского слетела вся спесь, он понял, что песенка его была фальшиво пропета, он растерянно протянул руку секретарю…
Секретарь этой руки не заметил…
Нетвердой походкой, словно пьяный, вышел Хвалынский из особняка военного министра.
Что теперь оставалось делать этому бывшему генералу, привыкшему придираться к каждому случаю, чтобы топить горе и радость в вине?
Теперь случай этот представился. Огорчение было слишком великое. Он завернул в бар. Занял отдельный столик и жадно набросился на трипль-коктейль…
VII
Победа цивилизации
От бухты Босфора потянуло вечерней прохладой…
На тонких минаретах муллы и муэдзины запели свою вечернюю хвалу Аллаху…
Турецкий город погружался понемногу в темноту, а главная улица Перу открывала свою ночную жизнь…
Засверкали разноцветные огни кафе и ресторанов…
Бары выбросили свои зеленые фонари с лучистыми прожекторами.
По широким панелям сновала нарядная толпа жаждущих веселья и ночных приключений европейцев, всегда и везде создающих свою жизнь веселого лупанара, куда бы их не забросила судьба.
А в это время в гостинице Таня Винокурова спешно укладывала в ручной саквояж пачки турецких лир, добытых из под тюфяка генеральской кровати.
Накинула на себя довольно хорошее демисезонное пальто, опустила густую вуаль на лицо, вышла по черному ходу на улицу, села в ближайший автомобиль и приказала скорее ехать за город.
Машина взяла направление в лагеря пленных солдат.
Быстро миновали город и въехали в предместье.
