Белый Ворон: Малыш - [50]

— Не заметил я ничего, — клятвенно заверил Эдвард.

— А смотрел?

— Нет.

— Вот то-то и оно. Смотреть надо! — Он взял свой кофе, — чего сидишь? Ешь, пей. До вечера ничего другого не будет. Голодный будешь ходить. Кстати, фамилия у тебя невзрачная. Что это: Чехард? Не думал поменять?

Эдвард поперхнулся:

— Шутите?

— Какие уж тут шутки? Ты, кажется, на Авалон лететь хотел?

— Нет. Только билет покупал. Думал пустить их по ложному следу.

— Не важно. Ты летишь на Авалон.

— Но на «Криогелисе» меня будут ждать! Не дураки же они!

— Верно, — «Кабан» усмехнулся, — но уважаемый Эдвард Ли, это не твои проблемы. Теперь тобой занимаюсь я.

Он полез в карман и достал загодя заготовленный паспорт.

— Держи. Теперь ты у нас Эдвард Ли. Торговый представитель Авалонской фирмы «Ирис». Не беспокойся, ты оформлен там ещё пол года назад. Работать будешь по настоящему: фирма действующая, а не «подстава» какая-нибудь. И не психуй: документы тоже настоящие. Я пропустил тебя через программу по защите свидетелей. Так что живи спокойно, как обычный человек. Возможно, в будущем, из тебя получится неплохой следователь.

— Но как я вылечу с Морловии?

— На военном корабле, — «Кабан» посмотрел на часы, — сейчас тебе дадут бумагу и ты напишешь всё, что мне сказал. А потом, надиктуешь это на магнитофон. Мы приобщим эти показания к делу. Вопросы есть?

Эдвард отрицательно тряхнул головой и посмотрел в свой новый паспорт.

— Вот и хорошо, — «Кабан» поднялся, — и не торопись: времени у тебя до вечера.

Не прощаясь, он вышел. У него было ещё одно мероприятие и нужно было успеть.

Через минуту, в комнату вошёл молчаливый молодец. Он положил на стол несколько листов бумаги и гелиевую авторучку. Эдвард взял её, зачем-то потрогал кончик и начал писать. Это был первый официальный документ в альтернативном расследовании Дела Мартера.

Глава 3

Посреди ночи, Мирла прибежала к Спайку. Двумя руками принялась трясти его:

— Спайк! Спайк! Тебя по телевизору показывают.

Спайк спросонок не понял в чём дело.

— В чём дело?

В комнате было темно. Аск мирно спал, а из комнаты Мирлы виднелись отсветы работающего телевизора.

— Тебя по «интерканалу» показывают! Передача про террористов! Представляешь? Я сначала думала, что это не ты. А как в суде ты говорил, я тебя узнала. За тебя пятьдесят тысяч назначено! Вот здорово! Тебя на всю галактику показали. Ты знаменитый человек!

Она ещё тарахтела, а он, кутаясь в одеяло, уже шёл в её комнату посмотреть на телевизор.

— …При этом наймиты нередко стараются разжалобить судей. — Говорил комментатор. — И не только их. Взять пример того же Мартера. Давайте посмотрим ещё одну видеозапись из зала суда.

На экране Спайк увидел себя. Он стоял в металлической клетке, жалкий и беспомощный уверял судей, что он не имеет дела ни к банковскому счёту, ни к гибели людей, ни к «Чёрной Звезде», которая и организовала этот теракт. Судьи скучали, присяжные презрительно смотрели на него и не верили ни единому его слову.

— Не убивал я никого! — Теряя над собой контроль, закричал тогда Спайк. — Всё это ложь! Вы. Говорите по существу.

Но подсудимый уже молчал. Он сел на скамью. Согнувшись, обхватив голову руками, плакал. И в этот момент чей-то звонкий голос выкрикнул из зала:

— Держись, Спайк!

В зале возникло волнение. Камеры повернулись и на мгновение выхватили из толпы лицо взволнованной девушки.

— Как вам не стыдно? — Кто-то полез к ней, то ли в драку, то ли с уговорами устыдиться, — у меня там сын погиб, а ты… Дрянь!

Толпа смешалась. Подбежали полицейские и замахали дубинками. Возникла потасовка. Кто-то выбежал с разбитым носом. Вновь мелькнуло лицо девушки и демонстрацию видеозаписи прервали.

В тот день, Спайк не понял, что за сутолока возникла в зале. Он слышал чей-то крик, но не разобрал его. Не узнал он и голоса, но сейчас, глядя на эти кадры, понял кто пытался его поддержать. Ольга Той. Она тоже была космоспасателем, но училась на два курса впереди. Несколько раз она играла роль террориста, когда на учениях отрабатывали эвакуацию людей с гибнущего лайнера. Оба раза Спайк не смог её переиграть и оба раза получил высокий балл за свои потуги. Ольга, казалось, дразнила его. Смеялась над ним и говорила, что он ещё зелёный мальчик, чтобы бороться с ней. Объективно, она была права. К тому времени она заканчивала обучение и действовала куда умнее, чем он. Спайк обижался на неё и уходил прочь. Более всего обижало то обстоятельство, что его одолевала девушка. И пусть она была из выпускного курса, она была девушкой, а значит, он не должен был ей проигрывать. Но однажды он услышал её отзыв в свой адрес:

— Пацан — класс! Я уж думала, ничего у меня не получится. Если бы «кухня» мне не подфартила, сидеть мне в наручниках.

«Кухней» в Академии называли центр по подготовке и проведению «контрольных линий». Так назывались учения и тренировки, проходившие в Академии чуть ли не каждый день. Каждый раз, «кухня» играла нечестно, усложняя задачу курсантами и по ходу учений, добавляя вводные из-за которых они почти всегда проигрывали. Если же случалось, что курсанты работали против курсантов, «кухня» неизменно поддерживала тех, кто исполнял роль «плохих дядей и тётей». Иными словами, если на учениях действовали «спасатели» и «террористы», все вводные, которые использовала «кухня», были направлены против «спасателей». Это и называлось: «кухня» подфартила «террористам». Но кухня «фартила» не просто так. Она тоже действовала по правилам. Определённые события происходили только там, где они могли произойти. Скажем, землетрясение на космолайнере не устраивали, потому что там его быть не могло. И пожар в пустой комнате не начинался, если к тому не было причин. И полы под ногами не проваливались только потому что «спасатель» догонял «террориста» и вот-вот должен был его «повязать». Всё выглядело вполне естественно и, если кто-то из курсантов начинал возмущаться, начальник курса мог легко осадить его на место: