Белый Ворон: Малыш - [172]

— Всё? — Спросил глава клана.

— Нет не всё! — Возразил Спайк, — я тут из кожи лезу, стараюсь создать нормальную и устойчивую систему управления в городе, а вы жалеете какие-то двадцать тысяч долларов на зарплату рабочим. Это нормально? Скажите мне, глупому человеку, это нормально? Ели за какие-то три дня вы не дополучили от рудника двести тысяч — сколько ж вы получаете за неделю! И вы не можете выделить сюда двадцать тысяч на зарплату. Как это понимать? Или вам абсолютно наплевать на то, что здесь происходит?

— Всё?

— Да!

— Вы наглец, Спайк, — спокойно и незлобиво проговорил голос из трубки, — на этот раз вашу наглость я прощаю, но на следующий раз, потрудитесь не кричать. Я не скрою, из-за вашей коперии и Городского Совета, мы начали получать хороший доход. Вопрос о реконструкции рудника Твинклеса нами рассматривается, но до тех пор, пока вы не пустите мост, никакой реконструкции не будет. Это по поводу «металлолома», как вы выразились. А теперь по деньгам. Мне не понятно, почему вы занялись этим вопросом.

— Потому что в городе безработица. Порой, людям жрать нечего. Многие хотят устроиться на ваш рудник. Бил Твинклес набрал рабочих на две смены по двенадцать часов, а во дворе стоит толпа тысяч на пять. Им тоже нужна работа.

— Вы хотите, чтобы мы приняли их всех?

— Вы издеваетесь надо мной! — Вскричал Спайк. — Я прошу сделать не две смены, а четыре. Если разделить те деньги, что вы отпускаете на зарплату, то выйдет по пятьдесят долларов в неделю. Этого мало.

— Мало? — Переспросил глава клана. — Я вас не понимаю, Спайк. Я за те же деньги, могу нанять людей на две смены по двенадцать часов. Зачем мне сокращать смену в два раза и платить людям те же сто долларов в неделю?

— Попробую объяснить, — стараясь успокоиться, медленно заговорил Спайк, — в городе безработица. У вас наверняка есть конкуренты, которые хотят причинить вам максимальный вред. К нам уже посылали диверсантов, которых коперия благополучно нейтрализовала. Но если, диверсантов наймут прямо в городе, вычислить их будет почти невозможно. Вы хотите, чтобы мост взорвали? Или чтобы время от времени обстреливали переправу через реку? Или шарахнули по вашему руднику. А ведь можно устроить в городе такое, что мало никому не покажется. Отсюда вам прямая выгода: чем лучше люди живут, тем в большей безопасности ваши предприятия. Сытого человека нанять на диверсию будет куда сложнее, чем голодного.

— Но мы не можем кормить их всех.

— Не можете? Скорее всего, прикармливать, чтобы с голоду не умирали, не можете. Но я о том даже не заикаюсь. Я стараюсь устроить на работу максимально возможное число людей. Устроить так, чтобы они могли прокормить на эти деньги себя и свои семьи. Если я устрою у вас лишних двести человек, а потом устрою где-то ещё двести человек, то постепенно, я решу проблему безработицы. И потом: если люди будут знать, что вы не просто позволяете им работать у себя, но ещё и заботитесь о них, например, отремонтируете больницу, то врагу будет трудно подговорить их против ваших предприятий. Короче, безопасность в городе будет больше, чем сейчас.

Спайк замолчал.

— Ну а вам-то что до этого? — Спросил голос в трубке, — зачем вы так беспокоитесь о стабильности в городе?

— По моральным соображениям, — ответил Спайк, — и имейте в виду: если вы не станете с нами сотрудничать, я брошу всё к чёртовой матери, уеду куда-нибудь в деревню и буду сажать помидоры. А вы тут сами расхлёбывайтесь. Сражаться просто так за ваши, или чьи-то интересы я не стану. Я стараюсь для людей, а если не смогу им помочь, то делать мне здесь нечего.

— Вы это серьёзно?

— Абсолютно! Я не болтун и просто так говорить не буду. Что сказал, то и сделаю.

В трубке стало тихо. Даже дыхание невидимого собеседника исчезло. Спайк заподозрил, не оборвалась ли связь. Посмотрел на дисплей переговорного устройства и убедился, что всё нормально.

— Эй, — сказал Спайк, — вы куда пропали?

— Здесь я, — тот час ответил голос, — по другому телефону разговариваю. Ждите.

В этот самый момент, он разговаривал с Кривым и давал ему нахлобучку. За что именно, история умалчивает, но после этого, Кривой бегал по городу, как ужаленный. Буквально на следующий день ни одного раба, ни на одном предприятии клана не осталось. Кроме литейного комбината, на котором нельзя было остановить производство ни на минуту.

— Спайк, — снова заговорил голос, — можете радоваться: я только что создал для вас полторы тысячи рабочих мест. Но больше никаких требований в мой адрес не выдвигайте. И позаботьтесь о том, чтобы все предприятия через два, максимум, три дня, заработали на прежнюю мощность. Рабов я вывезу уже завтра. Отпускать я их не стану. Даже не заикайтесь. Я и так слишком многое вам уступил. И ещё: как только Ледовая дорога растает, жду вас с Мирлой к себе в гости. Мне интересно с вами познакомиться. А теперь дайте трубку Билу Твинклесу.

Спайк никак не ожидал, что произойдёт что-то подобное. Он рассчитывал выторговать хотя бы двести рабочих мест, а ему подарили полторы тысячи. С рассеянным видом, он протянул трубку управляющему и сказал:

— Вас, — но вдруг передумал и снова приложил её к голове, — чуть не забыл! На руднике Тривола есть раб, которого вы не должны никуда забирать.