Белый волчонок - [46]

— Я знаю, что посвящение в род прошло совсем не так, как ожидала ваша семья, — его вкрадчивый голос пролезает в разум, усыпляя бдительность. — И сейчас под угрозой не только вы, Игорь, но и они. Я хочу вам помочь. Я последний человек в империи кому нужно, чтобы великие дома лишались талантливых наследников.

Пока он мне угрожающе мурлычет в уши, призываю Белый доспех. Части его так и не собираются в одно целое, но мне достаточно шлема. Упаковываю голову и тут же легчает.

Желание довериться и все рассказать пропадает. Хреновы менталисты. В этом мире, походу, в первую очередь надо защищать мозги. А то каждый так и лезет.

Панаевский явно сразу понимает, что зомбирование не удалось. Я в один миг оказываюсь в темноте. Дыхание перехватывает и мрак начинает давить.

— Мальчишка! — шипит темнота искаженным от злости голосом Панаевского. — Боги видят, я хотел по-хорошему. Не смей сопротивляться! Ты и понятия не имеешь, с кем связался!

Давление нарастает, тисками сжимая со всех сторон. Сердце вдруг начинает бешено колотиться, вырываясь из груди. Эта тварь решила воспользоваться родовым умением?!

Я понимаю, что это невозможно, что бы он ни думал обо мне. Либо меня обманул брат, либо сейчас пытается окончательно запугать Панаевский. От вырывающегося из груди сердца накатывает паника.

Я судорожно нацепляю на себя куски доспеха, одновременно пытаясь оттолкнуть сумрак. Рот снова наполняется кровью. Взываю к богам. Сейчас самое время помочь! И тут тишина. То ли даже боги меня не слышат, то ли, что еще хуже, игнорируют.

Рука цепляется за реальность, выискивает перила. Я хватаюсь за твердый гранит и с силой бросаю себя вперед. В этой хтони ничего не видно, но вроде безопасник где-то там, передо мной.

Влетаю в него, сбивая с ног. В падении бью, надеюсь попасть в дерганную усмешку. Промахиваюсь и кулак попадает по камню набережной, стреляет болью. Сумеречного кота тебе за пазуху!

Да где твоя башка? Нащупываю плечо, опять замахиваюсь и бью. Он уже пришел в себя и блокирует удар, отбиваю себе запястье, пинаю коленом в бедро. Его тело сгибает и теперь мой кулак наконец-то встречается с его челюстью.

Слышится хруст, немного светлеет, но мне тут же прилетает удар силой. Доспех, с такими усилиями собранный, разлетается осколками. Я отталкиваюсь ногами и выпадаю на яркий свет.

Слепну, откатываюсь в сторону, слишком резко поднимаюсь на руках и падаю назад. Мы в паре метров друг от друга. Панаевский опирается спиной на перила и стирает кровь из разбитого носа. Под моей задницей зеленая травка, над головой голубое небо.

От земли под руками исходит тепло. И сила. Спокойная, мирная, смывающая острую боль.

— Отлично, молодой человек, — Панаевский кроваво усмехается, кровотечение из носа так просто не остановить. — Нападение на куратора службы безопасности императора.

— Отлично, — я наконец сплевываю кровь изо рта и возвращаю ему такой же оскал. — Запугивание, провокация и неправомерное использование родового дара.

Меня потряхивает и приходится прервать пафосную речь кашлем и очередным плевком. Но я получаю награду в виде изумленных глаз безопасника. До него, кажется, начинает доходить. Взгляд его темнеет, он прищуривается:

— И ты думаешь в это поверят?

— Готов пройти ритуал истины Маат? — моя усмешка расползается до ушей. — Я вот теперь — готов.

Что бы это ни значило. Но сейчас я уверен, что мужик сильно превысил свои полномочия. И даже если он попробует блефовать и согласится, то я не отступлю. И посмотрим, кто сможет дойти до конца.

— Мальчишка, — повторяет он злобно и поднимается на ноги, держась за перила. — Попадись ты мне не на своей земле, умолял бы о быстрой справедливости Маат. Берегись, волчонок, больше предлагать мирных решений я не стану.

Ну добрый вечер, еще один нервный. Интересные тут мирные решения, конечно. Я внимательно слежу, как Панаевский, прихрамывая, уходит.

И только после того, как тот скрывается из виду, издаю стон и ползу к дереву. Откидываюсь, прислонившись к нагретому солнцем стволу. Грудь по-прежнему сдавливает, похоже сломаны ребра, но острой боли нет.

Ощущения крайне хреновые, но пару минут назад было гораздо хуже. Неужели и правда земля помогает? Надо будет хранителю сказать отдельное спасибо за такой бонус.

Минут через десять хрипы превращаются в нормальное дыхание и я перестаю харкаться. Разодранная на костяшках кожа ноет, голова трещит, тело онемело, но чувство, что я вот-вот сдохну, отступает.

С силой дела обстоят хуже. Перестарался я, судя по всему. Она откликается мучительно тяжело, недовольно огрызается. А вот доспеху совсем конец. Перед глазами плавают какие-то покореженные ошметки, покрытые темными пятнами.

— Хтонический елдак вам в… — бормочу я, поднимаясь на ноги.

В шее стреляет, меня ведет в сторону, но я упорно бреду к дому, шатаясь как пьяный. Наверное и рожа у меня соответствующая, потому что, когда я захожу внутрь, дворецкий бледнеет до синевы.

— С вами все в порядке, господин? — лепечет он, шарахаясь в сторону.

— А что, не заметно? — усмехаюсь, чувствуя, что губа трескается и теплая кровь медленно стекает по подбородку.

— Игорь! — слышу сзади крик брата.