Белый волчонок - [16]

— А если научусь? Если получу нужный опыт?

— И как ты его получишь? Тебя, десять лет учили без передышки, а ты хочешь за пару лун поспеть? И где? Турьниры эти ваши, прошли уже. А чтобы получить военную сноровку, тут просто так не влезешь. Да никто и не отправит тебя, это ж верная смерть.

Хочу я ему сказать, что выбор у меня небольшой. Либо мозги поджарят, либо кожу сдерут. Так что попытаться я обязан. Если главная проблема в том, что нужно попасть в эту самую академию, то ее решать и буду.

Хоть подпольные магические бои, хоть зубрежка без сна и отдыха. Хоть все сразу. Мне надо узнать эти имена, иначе… Я физически ощущаю ожог на руке.

— Ты меня не пугай, — усмехаюсь. — Пуганный и без тебя. Лучше скажи, кто мне может помочь?

— Ну это только верховные могут…

— Антея? — у меня появляется надежда, жрица была дружелюбна и готова помочь.

— Наша то хороша, да. Но сил на такие чудеса у нее не хватит, — он чешется под бородой. — К старшим тебе надо обращаться, малец. Тут только они и помогут.

Возвращаемся к тому, с чего начали. Бэс смотрит с сочувствием и явно горит желанием хоть чем-то облегчить мои страдания. Но, к сожалению, божество имеет свои ограничения.

Да и речь его постоянно сбивается к непривычным слуху оборотам. Думается мне, что хитрил он про отношения с домовыми, слишком скатывается в деревенский стиль.

Не смотря на глубокую ночь, я решаю вернуться в библиотеку и добыть побольше информации. Уснуть мне все равно не удастся.

Прогуляться на свежем воздухе теперь кажется и вовсе плохой идеей. Возможно, брат волновался именно за мою шкуру, а не свою собственную.

* * *

Библиотека добавляет больше переживаний, чем ответов. Прежде чем я вырубаюсь прямо на очередной хаотично схваченной книжке, выясняю, что дела обстоят хуже, чем представлялось.

Аристократия этого мира своих детей начинает усердно учить лет с пяти. Школ в общепринятом понимании для таких деток нет. А общение со сверстниками при домашнем обучении восполняется участием во многочисленных клубах по интересам.

От шахмат до верховой езды, от танцев до фехтования. Дипломатия, внешняя политика, экономика, военная подготовка — основы изучают еще до совершеннолетия. Как и родовую магию, базу артефакторики и фундаментальные знания о ритуалах.

В академии даются углубленные знания, причем с практикой в реальных условиях. И изучаются специализированные направления магии — боевые, целительские, ментальные и даже пророческие.

Особенное внимание уделяется военной подготовке. И она обязательна для обоих полов. Магия и хорошее образование тут уравнивают всех. Каждый благородный отпрыск должен пройти учения, участвовать в боевых операциях и быть подкован в тактике и стратегии. На всякий случай, ага.

И получается что я, задорный и молодой, но ничего не знающий, как бельмо на глазу семьи. Даже мои мелкие шебутные братишки могли бы меня уделать, без отрыва от хулиганства.

Снится мне обычный школьный спортзал, где высокомерные переростки раз за разом уделывают меня фаерболами. А на скамейке сидит хмурый дед, затачивая огромный нож.

— Подъем! — в реальность меня возвращает голос брата.

Я с трудом открываю глаза и отлипаю от страниц книги. Скорбное лицо Ярослава холодком отдается внутри.

— Старшие приняли решение. Собирайся, мы едем в храм истины Маат.

Глава 6

— К-куда? — просыпаюсь я моментально.

Если меня решили отдать на промывание мозгов, надо срочно придумать план побега. С братом будет справиться нелегко, только если застать врасплох.

Я судорожно продумываю, как его быстрее вырубить, и тут он начинает ржать.

— Вот ради этой рожи я и пришел сам, — отсмеявшись, выдавливает из себя он. — Не откладывай кирпичей, тебя отправляют на обучение к верховной жрице.

Вот ведь хтонический елдак! Кровь приливает к лицу, кулаки сжимаются и внутри поднимается волна жара. Воздух вокруг меня уплотняется и обеспокоенная харя шутника становится как в тумане.

Брат отступает на шаг назад, а я от неожиданности теряюсь и все сразу пропадает. И непонятные спецэффекты, и злость. Это что сейчас было вообще?

— Остынь, Игорь, — Яр примирительно поднимает руки. — Смотри, какой чувствительный. Контролируй себя. Без контроля тебя ждет кое-что похуже ритуала призыва памяти предков.

От веселья не остается и следа, теперь он напрягается, не сводя с меня глаз.

— Все нормально, — шиплю я. — Только не надо больше так шутить.

Ощущения необычные. Сила сгустилась и ворочается внутри, в районе грудной клетки. Не хочет успокаиваться, ворчит, как пустой желудок. Я делаю несколько глубоких вздохов, чуть отпускает.

— Постараюсь, — облегченно выдыхает брат, увидев, что я расслабился. — Но я серьезно, держи себя в руках. Я не буду пока говорить деду. Но если тебе сорвет крышу… Неуправляемый человек с даром — это же как обезьяна с гранатой. Помнишь, не помнишь — прибьют без разговоров. Вовремя тебя к верховной посылают.

— А кто она?

— Сам увидишь, — наглая усмешка возвращается. — А сейчас давай быстро. Душ, завтрак и поедем. Готовность тридцать минут.

Я управляюсь за двадцать. Ошпариваюсь в душе, прикусываю язык яичницей, обжигаюсь кофе. Но мне не терпится. Страх неопределенности прошел и подмывает скорее начать действовать.