Белый трибунал - [4]

— Ну а я в это не верю. И знаешь почему? Потому что дреф бы им не позволил, вот почему! Нашей страной правит дреф Лиссид, а не Белый Трибунал.

— Неужели?

— Да-да, и он — хороший дреф и хороший человек, спроси кого хочешь.

У Лиссида добрые намерения, но его держат в неведении, он неопытен и слаб — жалкий наследник и так подорванной власти. В ушах Треда звучали опасные слова, услышанные им от отца, но у мальчика хватало ума не повторять их перед маленькой Гленниан ЛиТарнграв, у которой язычок был длинен не по годам.

— Он хороший человек, — рассеянно согласился Тредэйн.

— Вот именно, а если бы не он, — заторопилась девочка, — то нашлись бы и другие, кто не дал бы Белому Трибуналу обижать людей, которые ни в чем не виноваты. Кто бы навел порядок. Это и есть хорошие люди, которые, если видят какую-то несправедливость, не льют слезы, а берут и делают что надо. Скажешь, не так?

— Угу, — мальчик едва слышал ее. Он думал о своем. Значит, благородный ландграф Джекс ЛиТарнграв, несмотря на все свое богатство, или как раз из-за него, так боится Белого Трибунала, что готов бежать прочь из родной страны. Эта новость и сама по себе была неприятной, но выводы, с его точки зрения, были еще более настораживающими.

— Потому я и не верю, что нам нужно уезжать, — продолжала Глен, не замечая его рассеянности. — Честно говоря, по-моему, папа просто боится. Только ты никому не говори, что я тебе все рассказала, ладно, Тред?

Он отозвался не сразу, и его ответ не понравился девочке.

— Иди домой, Глен. Сейчас же иди домой.

— Не пойду! — Она обиженно фыркнула. — Я не дам увезти меня в какой-то чужой город просто потому, что они, перетрусили. Я остаюсь здесь. Спрячусь в лесу, выстрою убежище и буду жить как таинственный отшельник, стану есть ягоды и пить дождевую воду…

— Ты сама знаешь, что это глупо! Девочка сердито сверкнула на него глазами.

— Если родители уезжают, ты едешь с ними. Конец разговорам. Тебе и сейчас следовало быть с ними, а не шататься неизвестно где. Они, наверное, ищут тебя, и ты только добавляешь им беспокойства, в такое-то время.

— Никто не знает, что я ушла. Даже сопляк Пфиссиг.

— Кто-кто?

— Пфиссиг. Ну, знаешь, сын Квисельда, мерзкий такой мальчишка.

— А, да, — Тред помнил Квисельда, управляющего дома ЛиТарнгравов. Тошнотворный парнишка, упомянутый девочкой, был его сыном и чем-то заслужил особое отвращение Глен.

— Этот Пфиссиг всегда шныряет повсюду, подсматривает и шпионит, — продолжала девочка. — Вечно сует свой длинный сопливый нос в чужие дела. А потом доносит своему папочке. Думает, он очень умный, но сегодня я его надула.

— Поздравляю. Не хочу тебя разочаровывать, но только теперь уж точно кто-нибудь заметил, что тебя нет. А если узнают, куда ты отправилась…

— Ну и что такого в этих старых руинах? На мой взгляд , это все сказки. Но ты должен обещать, что никому не проговоришься, что я сюда ходила.

— Слово чести!

— И обещай, что никому не скажешь о том, что я тебе рассказала!

— А вот это другое дело. Я собираюсь рассказать кое-что своему отцу.

— Только попробуй! Хоть бы у тебя язык отвалился!

— Послушай, это очень серьезно. Твой отец дружит с моим всю жизнь. Они близки как братья, и в делах, и в политике держатся вместе, они даже породнились через женитьбу родственников. Всем известно, что они всегда заодно. Если заподозрят одного, значит, и другой в беде. Если это все правда, моему отцу нужно знать о том, что происходит.

— Думаешь, он и так не знает? Если они такие друзья, мой папа должен был все рассказать твоему давным-давно.

— Возможно, но я должен знать наверняка. Ты ведь понимаешь, да?

Девочка неохотно кивнула.

— Тогда пошли со мной в город, — он увидел, что она упрямо вздернула подбородок, и торопливо добавил: — Сама просила, чтоб я не обращался с тобой, как с маленькой. Вот и докажи, что ты взрослая.

— Ладно, — она встала и отряхнула подол от пыли. — Можно подумать, ты мой дядюшка.

Тредэйн, поднимаясь, с сожалением оглянулся на темную дверь. Ощущение чьего-то присутствия ослабло, рассеянное, быть может, болтовней Глен, но не исчезло полностью. Он чувствовал на себе далекий, но пристальный взгляд.

Глен это заметила.

— А ты не хочешь сперва посмотреть? — спросила она. — Ты ведь хотел увидеть дух Юруна? Если старикан еще болтается здесь, я бы не отказалась с ним поздороваться.

— В другой раз. Идем, — он протянул руку, и девочка крепко сжала ее. Когда они шли через камеру Юруна и по длинному темному коридору, Тред почувствовал, что она изо всех сил цепляется за его ладонь. Здесь было холодно и сыро, но ее маленькая ладошка вспотела. Девочка часто дышала и бросала испуганные взгляды по сторонам. А храбрилась-то как!

Они миновали полный сквозняков коридор самым быстрым шагом, какой только позволяло их достоинство, и оказались в тихой, заваленной бесполезными вещами прихожей. Теперь, когда рядом была Глен, угроза отступила, да и дом — или его страж — был, вероятно, удовлетворен их уходом, но невидимый взгляд словно подталкивал их в спины. Назад, по тропинке собственных следов, протоптанной, в пыли, мимо огромного разбитого канделябра, сквозь выбитую дверь, вниз по базальтовым ступеням в вечную тень под деревьями.