— Да грохнуть его и всех делов.
— Погоди, грохальщик — я ему слово дал, будет информация, останется жить — ты меня знаешь, свое слово всегда держу.
Пошли к нашей многострадальной «Волге», забрали барахло с оружием.
— Хан, глянь, какая пшеница вымахала, такой урожай гибнет.
— Войны всегда не ко времени, Сеня.
Расположились у танка, пообедали, у немцев, кстати, оказался жареный поросенок, разрезанный на куски. Семен накормил пленника, затем снова привязал к дереву и заклеил пластырем рот. Поспали по очереди, выкинули из танка все лишнее — себе оставили два «люгера» и ракетницу.
Семен крутил в руках трофейный пистолет и нахваливал:
— Ухватистый, однако.
— Сеня, а ты в курсе дела, что у тебя в руках?
Семен удивленно похлопал глазами:
— Армейский пистолет «люгер», что еще.
— Не совсем, с начала девятисотых его переименовали в «парабелум», в переводе с латинского — готовься к войне. — Вся фраза звучит так — хочешь мира, готовься к войне.
— Во как. Не знал, командир, спасибо, просветил.
— У меня есть предложение, Семен, ликвидировать танковый полк и изложил свой план.
Скуратов не отказался, но долго в сомнении крутил головой.
— Немца берем с собой, потом отпустим, пока посидит за рычагами, по рации, если что откликнется.
В сумерках объяснили пленному танкисту его задачу — гнать танк в сторону штаба своего полка. Немец уселся на место водителя, завел танк, пара минут на прогрев мотора — поехали.
В тройке ехать довольно удобно, но для нас со Скуратовым тесновато — не по нашим крупным габаритам танк. Надеюсь, скоро сменим транспортное средство.
При свете фар мы шли с приличной для панцеров скоростью — глядишь, через час доберемся до места.
От расположения 2-го полка, остановились метров за восемьсот. В трофейный бинокль оглядел окрестности.
— Кремер, загоняй танк в лесок, тот что слева.
Немец о расположении полка, доложил четко и ясно. Штаб находился рядом с двумя танковыми батальонами, в здании какой-то конторы. Командир полка — оберст Рауш.
— Кстати, если вы только из Франции, откуда знаешь о наших доблестных пограничниках? — резонно спросил Семен.
— На станции в Орше пехотинцы рассказывали — потери у них в июне превышали все мыслимые пределы.
Затем он задал такой вопрос, мы не знали плакать или смеяться. Привожу дословно — господа, почему вы работаете на русских? — Как можно предать Рейх?
— С чего вы взяли, Кремер, что мы немцы?
Немец фыркнул:
— Ваш южно-баварский говор скрыть невозможно.
Я ответил:
— Без комментариев.
Семен отвернулся потом не выдержал и выскочил из танка — смешливый, блин.
Посмотрел на часы — 0 часов 10 минут, начинаем через два часа.
…..
Личный состав танкового полка располагался в палатках, поставленных аккуратными рядами с немецкой педантичностью. Каждая палатка окопана дождевыми канавками, а дощечки-указатели информировали где какая рота и т. д. Пленного плотно упаковали и тщательно привязали к сиденью.
— Семен, расходимся, сначала убираем часовых, потом занимаемся экипажами в палатках — работаем ножами.
В ответ Скуратов лишь кивнул. Первых часовых я снял легко — они сами выскочили на меня.
За следующий парой пришлось телепаться не меньше трехсот метров, затем появился Семен, вытиравший свой нож о пучок травы.
— Командир, каким макаром поделим палатки?
— Ты левые три, я правые, вперед.
Не хочу описывать всю бойню, короче был полк и не стало — экипажи ушли в «край вечной охоты». Перерезали словно баранов — наверняка найдутся придурки, что будут кричать о гуманности и правилах ведения войны. Я скажу одно — на войне правил нет — кто выжил тот и прав.
После короткого отдыха, занялись мотострелковым батальоном и вспомогательными службами. В живых оставили четырех гансов — командира полка, оберста Рауша, начальника канцелярии, начальника тылового обеспечения — толстого гауптмана и начальника связи лейтенанта Шульца. Со стороны мы наверняка жутко выглядели — два громилы в камуфляже и в крови с головы до ног. Вроде старались уберечься, но все равно уделались по уши. Ну дак тысячу немцев ножами кончить, не хухры-мухры.
— Вот где наши сабельки пригодились бы — горевал Семен.
— Ай, будут тебе сабельки, дай срок.
Всех гансов собрали в штабе — связали естественно. Начали с тыловика, лысого майора с рыжей щетиной на морде, сходили с ним на авто-склад, находящийся в одном из кунгов мощного грузовика. Выбрали по комбезу самых больших размеров, да прихватили по полному офицерскому обмундированию, с сапогами.
Отмывшись в летнем душе, переоделись, затем взялись за остальных пленников — с каждым из них беседовали отдельно.
Худощавый капитан — начальник канцелярии выписал нам по офицерскому удостоверению и выдал командировочное на неделю. Также вытрясли из него фотоаппарат со вспышкой. Оберст Рауш — командир полка под нашим нажимом сдал штабные карты с кассой в десять тысяч рейхсмарок.
В брезентовый мешок сложили офицерские удостоверения — карты пересняли на пленку, зачем лишнюю бумагу таскать.
Я забрал начальника связи — лейтенанта Шульца и при выходе сказал Семену:
— Кончай всех, жду на улице.
В штабе послышались приглушенные хлопки, затем выскочил Скуратов, таща мешок с документами.
