Белый рыцарь - [13]

И Грейс благоразумно предпочла выбрать второе.

Одной рукой держась за стену, Грейс в полной темноте медленно продвигалась вперёд. Но чем дальше она уходила вглубь прохода, тем меньше ей верилось, что здесь имеется какой-нибудь выход, так как на ощупь стена была совершенно гладкой, без единого намёка на дверной проём, а сам коридор, казалось, с каждым шагом становился всё темнее. Наконец Грейс наткнулась на первую ступеньку, уходившей вверх лестницы, и начала медленное восхождение. Достигнув самого верха, она, прижавшись обеими руками к стене, постепенно продвигалась дальше, пока, обрадованная, не наткнулась на углубление в ровной поверхности. По всей видимости, это была створка двери. Грейс нащупала деревянную раму, однако как ни пыталась, не могла обнаружить механизм, с помощью которого открывалась бы дверь. Попытки что-то услышать ни к чему не привели: с той стороны сюда не доносилось ни звука. Тогда она попробовала подцепить кончиками пальцев внешние края створки, однако это ей тоже не удалось, так как та была слишком хорошо подогнана. Но Грейс не сдавалась: хорошенько упершись ладонями в дверную панель, она с силой нажала, после чего верхний угол створки немного сдвинулся внутрь, и Грейс, передвинув ладони вверх, повторила попытку, а затем снова — теперь уже навалившись всем телом на новый участок и…

Наконец створка поддалась, и Грейс, выпав головой вперёд, с глухим стуком ударилась об пол, приземлившись на руки и колени. От этого резкого падения её прическа рассыпалась и вырвавшиеся на свободу локоны подобно тяжёлому шёлковому пологу скрыли её лицо. Грейс попыталась было рассмотреть хоть что-то сквозь упавшие на глаза пряди и прямо перед собой увидела блестящие мыски лакированных мужских туфель. Туфель, в которые, безусловно, были обуты чьи-то ноги.

Глава 5

Переведя дыхание, Грейс медленно подняла глаза вверх, проследив взглядом длинные мускулистые ноги, живот и, наконец, уставилась на мужскую грудь — прекрасную широкую мужскую грудь, которая была…

…совершенно обнаженной.

«О, нет, всё это какой-то мираж, иллюзия, — подумалось Грейс, — ничего подобного на самом деле просто не может быть. Он просто не может быть настоящим». Грейс моргнула, однако мужчина и не думал исчезать. О, боже! Он действительно был настоящим.

— Ну, вот и первая.

У него оказался глубокий, выразительный голос, и ещё у этого незнакомца были самые потрясающие на свете глаза из всех, которые Грейс когда-либо доводилось видеть прежде. Светло-голубые, с необычным серебристым оттенком; и то, как он смотрел на неё, вызывало в ней странное чувство, будто это не он, а она сама была сейчас раздета. Ей ещё не доводилось видеть полуобнажённого мужчину, и потому Грейс в совершеннейшем потрясении уставилась на чётко очерченные мышцы живота, не отводя взгляда до тех пор, пока он не подхватил сорочку и плавным движением не надел её на себя.

— О, Господи! — вот и всё, что Грейс смогла произнести. Однако она допустила новую ошибку, не сообразив, что неловкое положение, в которое она попала, может оказаться ещё хуже.

Но уже очень скоро она это поняла.

— Полагаю, учитывая обстоятельства, мне следует представиться, — ледяным тоном произнёс мужчина, застёгивая пуговицы на манишке. — Я лорд Найтон, хозяин этого особняка и устроитель сегодняшнего бала. А это, — он холодно усмехнулся, — моя гардеробная. Но вы, вероятно, об этом прекрасно осведомлены, не так ли?

Боже милосердный, и как только её угораздило из всех гардеробных, имевшихся в этом огромном доме, вломиться именно в эту? Окажись на его месте какой-нибудь другой джентльмен, она смогла бы спокойно принести свои глубочайшие извинения за столь неожиданное вторжение, будучи твёрдо уверенной в том, что вряд ли увидит его снова. Но судьбе было угодно, чтобы им оказался мужчина, за которого, как предполагалось, она вскоре должна будет выйти замуж, и пока ещё этот мужчина не знал, что леди, впервые приехавшая к нему в дом и нежданно-негаданно объявившаяся в его гардеробной, на самом деле никто иная, как его наречённая невеста. Могла ли она надеяться, что воспоминание об этой встрече выветрится у него из памяти за следующую пару недель?

Маркиз отвернулся и завязал галстук с лёгкой непринуждённостью, которая наверняка вызвала бы восхищение дяди Тедрика. И всё это время лорд Найтон не сводил с Грейс равнодушного взгляда, будто для него не было ничего необычного в том, чтобы леди проникали в его покои через малоприметную дверь чёрного хода. А с другой стороны Грейс чувствовала себя донельзя смущённой. И только этим можно было объяснить, что лишь когда лорд неожиданно склонился к ней, одной рукой вальяжно опёршись о бедро и одновременно протягивая Грейс другую руку, несчастная осознала, что до сих пор лежит, позорно растянувшись на его ковре в совершенно нелепой позе.

— Смею ли я предложить вам свою помощь, дабы мы уравняли наше положение, если, конечно, вы не воспылали внезапной любовью к моим коврам?

С пунцовыми от смущения щеками Грейс быстро вложила обтянутую перчаткой ладонь в протянутую ей руку и в мгновение ока оказалась на ногах. Она уже было разомкнула губы, чтобы объясниться, но неожиданно поняла, что не в силах проронить ни звука, и отрешённо размышляла, будет ли приличным, если леди в такой ситуации, когда полуголый джентльмен помог ей подняться с пола у своих ног, поблагодарит его за оказанную любезность. И потому Грейс, с вконец растрепавшейся прической, стояла тихо, как мышка, молча ожидая, пока лорд Найтон закончит одеваться. Неожиданно ей вспомнились недавние откровения леди Элеанор, рассказавшей о том, насколько изобретательны и неутомимы были некоторые из дам в своих попытках обратить на себя внимание её брата. А уж учитывая, что и она сама только что вывалилась через скрытый проём в стене прямо в гардеробную лорда Найтона, где тот в сию минуту заканчивал свой вечерний туалет… Но, как бы там ни было, Грейс всё же искренне полагала совершенно недостойным для себя поведением «броситься ему на шею».