Белый ромб и красные шары - [6]
Значит, поворот, судно легло на другой галс.
Этот возглас - "Ноль!" - слышится часто. Судно идет короткими галсами, меняет курс через равные промежутки времени.
На мостик поднялся Сергей Филин, отдохнувший, выспавшийся, веселый. Спросил штурмана, сколько миль прошли с начала работ, прикинул в уме, какой это процент по отношению к плановым тысячам, сказал: "Маловато" - взял бинокль, посмотрел на горизонт... Прошел на крыло мостика.
- Нерпа, ребята! - крикнул он чуть погодя.
Ну и что? Их тут много. Глупые - подплывают к самому борту. Хотя чего им бояться? Летом на нерпу не охотятся: линяет, ворс слабый. А к тому же не нагулявшая жира нерпа мгновенно тонет, когда ее подстрелят, охотник не успевает вытащить ее из воды.
Встретились в открытом море утром. За полчаса перегрузили с борта на борт необходимое имущество, и сразу последовали команды:
- Отдать кормовой!
- Кормовой чист.
- Отдать носовой!
Медленно росла, расширялась полоска кипящей воды между бортами. На железную палубу ледокола шлепнулась брошенная с "Фарватера" огромная вяленая рыбина. Перегнувшись через поручни верхней палубы, улыбаясь, ребята что-то кричали, махали руками - прощались. Они уходили в Хатангский залив на лоцмей-стерские работы: ставить знаки навигационного ограждения, зажигать маяки, а мы -я, Тарасевич, Скоблов, Томсон, Лабаскин - на север, продолжать начатый "Фарватером" промер.
- А что ты думаешь! - горячился Одинев, второй штурман "Седова". - Вся эта мистика должна иметь объяснения, реальную основу! Я это несколько раз испытывал, уверен, что это так!
Он развивал свою теорию появления "летучих голландцев", кораблей-призраков, покинутых людьми: если долго смотреть на кильватерную струю, эту мощную борьбу струй, водяную феерию, а потом, оторвавшись, взглянуть вниз, покажется, что палуба уходит из-под ног, что судно кренится: кто-то первый с криком "спасайся!" прыгает за борт, остальные, поддавшись панике, следуют за ним,
- ... Или вот тебе еще одно такое "чудо". Захожу к капитану. Сидит за столом, читает книгу. Не взглянув на меня, спрашивает: "Штурман, почему ушли влево на пять градусов?" Я опешил. Чтобы это так уверенно утверждать, нужно по меньшей мере иметь перед глазами репитер гирокомпаса. "Виноват, - говорю, сию минуту проверю". Бегом возвращаюсь на мостик, гляжу через плечо рулевого на компас. Точно! Рулит в сторону от заданного курса.
Опять иду к капитану. Спрашиваю: "Извините великодушно, но все-таки как вы это определили, каким таким шестым чувством?" "Поживи с мое", - говорит.
- И что ты думаешь? Оказывается, в тот день была солнечная погода, и он, уткнувшись в книгу, обратил внимание, что солнечный зайчик, падавший на пол, чуть переместился. Вот и вся фантастика!
Или другой случай. Вызывает кэп вахтенного штурмана, а сам только что помылся, вышел из ванной. Спрашивает: "Экватор пересекли?" "Никак нет, отвечает штурман. - Нет еще". - "Уверены? Недоволен вами: невнимательны на вахте".
Штурман, понятное дело, от удивления рот разинул: как узнал? Только что вышел из ванной, там у него мыло и мочалка, никаких инструментов. Да что там инструменты! "Вода в воронке по часовой стрелке закручивается, а не наоборот. Стало быть, в южное полушарие вошли", - объяснил капитан.
Сергею Одиневу 24 года. Его уважают на судне. За несколько дней до нашей встречи в Восточно-Сибирском море Сергеи,
засекая секстаном утес одного из островов, указанный в лоции, на несколько десятых градуса уточнил его координаты. Потом определялись всем штурманским составом и убедились, что "второй" прав, точен в расчетах.
Он этим гордится. И не без основания: географы утверждают, что неоткрытых земель не осталось, ну а насчет уточнения координат - и сам Джеймс Кук считал это немаловажным делом.
... То он говорит солидно, невозмутимо, как и подобает командиру, человеку, чье положение требует от него во всякую минуту быть хладнокровным, сдержанным, полностью контролировать свои эмоции; то вдруг прорываются мальчишеские нотки радости, восхищения - чувства, с которыми не совладать, которых скрыть невозможно.
Недавно ему пришел вызов из Балтийского пароходства - приглашают работать штурманом. Он долго колебался.
- И как решил? - спрашиваю его.
- Никуда отсюда не уйду. Конечно, холодно, солнышка маловато. Конечно, самая нервная работа - у ледоколыцика. Но это ж какой ледокол! Портовый, не линейный, предназначен ломать лед толщиной до шестидесяти сантиметров. Но мы и в метр ломаем! Пускаем в ход креновую систему - из одного танка в другой, с борта на борт вода перекачивается за три минуты. Раскачиваемся - и будьте здоровы! Хрустнуло, треснуло, развалилось! Хороший пароход, со славной историей.
Слушать его - одно удовольствие. До встречи с Одиневым я считал, что о первом "Седове", ледокольном пароходе, совершившем легендарный двадцатисемимесячный дрейф, знаю многое: читал воспоминания капитана Бадигина, Папанина, в то время начальника Главсевморпути. Но выяснилось: знаю далеко не все. "Седов" участвовал в экспедиции по спасению экипажа дирижабля "Италия". Профессор Владимир Юльевич Визе, открывший за столом своего кабинета названный его именем остров в Карском море, впервые увидел его берега с палубы "Георгия Седова". Многое еще рассказал Одинев.
Основано на реальных событиях! Самое знаменитое кораблекрушение в истории глазами десятилетнего мальчика. Как он сумел спастись и помочь своим близким? И почему стольким пассажирам «Титаника» это не удалось? Джордж Колдер – самый везучий мальчик на свете. Ведь он отправляется в путешествие на величайшем корабле из всех, что когда-либо были построены, – на «Титанике». Это будет лучшее приключение в его жизни! Но случается невозможное. Корабль, названный «непотопляемым», начинает… Тонуть! И Джордж остаётся в одиночестве, потерянный и напуганный, на судне, которое неотвратимо уходит под воду.
Сборник "Морские досуги" № 5 — это продолжение серии сборников морских рассказов «Морские досуги». В книге рассказы, маленькие повести и очерки, объединенных темой о море и моряках гражданского и военно-морского флота. Авторы, не понаслышке знающие морскую службу, любящие флотскую жизнь, в юмористической (и не только!) форме рассказывают о виденном и пережитом.Книга рекомендуется для чтения во время "морского досуга" читателя.Содержит нецензурную брань!
«Сказание о распрях» — героическое повествование в жанре «фэнтези» с элементами сказки и небольшим заимствованием из древнегерманской, славянской и тюркской мифологии, а также отсылками к «1001 ночи». А начинается всё с сотворения Богом вселенной, в которую он помещает одну планету, где создаёт Рай на континенте «Фантазия». Но один из его помощников начинает всё портить и, превратившись в дракона, начинает поедать материк, обгладывая его с краёв. Но добро побеждает, и Бог создаёт людей — которые, однако, по прошествии некоторого времени не оправдывают его доверия.
О яхте и ее экипаже я всегда говорю МЫ. В первый раз мы переплыли Атлантику из Нью-Йорка в Тель Авив в далеком 1993 году. Сделали мы это на парусной лодке "Тиша", 1976 года рождения. После этого, старая "Тиша" прожила в марине Тель-Авива пятнадцать лет. Ходили, как всегда, на Кипр, в Турцию и Грецию. Обычно укладывались в отпускные или праздничные дни. Возможности работающих людей. И только в самые последние годы появилась новая и очень удобная для более длительных морских переходов категория - начинающие пенсионеры.
Женщина, увлекающаяся духовными практиками, спонтанно подключается к сознанию молодого мужчины. Внимая его мысли и, разглядывая окружение, она осознаёт, что оказалась в XVII веке. Не зная механизма телепатического переноса, не может «отключиться» и вынуждена приспосабливаться к существованию в двух временных континуумах одновременно.
Еще гремит «Битва за Англию», но Германия ее уже проиграла. Италия уже вступила в войну, но ей пока мало.«Михаил Фрунзе», первый и единственный линейный крейсер РККФ СССР, идет к берегам Греции, где скоропостижно скончался диктатор Метаксас. В верхах фашисты грызутся за власть, а в Афинах зреет заговор.Двенадцать заговорщиков и линейный крейсер.Итак…Время: октябрь 1940 года.Место: Эгейское море, залив Термаикос.Силы: один линейный крейсер РККФ СССРЗадача: выстоять.