Белый призрак - [2]

Господи, сколько же их, этих шрамов!

Когда он провел пальцами по одному из них на плече, кошмар вновь ожил с ужасающей яркостью.

Сколько же времени прошло с тех пор?

Четыре года? Пять лет? Или больше?

ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ.

Он подумал о светловолосой девушке из кошмарного сна. Она умерла. Истекла кровью.

Дойл тяжело вздохнул.

Сколько времени прошло с той минуты, когда он прикоснулся к ее изуродованному пулями телу?

Сколько лет прошло с той ночи, когда его мир разлетелся вдребезги?

ЦЕЛАЯ ЖИЗНЬ.

Время не лечит. Оно лишь зарубцовывает раны.

— Шон, ты в порядке? — снова прозвучал голос за спиной.

Он взглянул в зеркало. В нем отражалась обнаженная Карен Мосс, стоявшая в дверном проеме.

— Ты испугал меня своим криком, — сказала она.

Он опустил голову.

— Шла бы ты в постель. Мне приснился дурной сон, только и всего.

Она колебалась.

— Я в порядке, — сказал он, повысив голос.

Она вернулась в спальню.

Дойл еще хлебнул воды из-под крана и обеими руками растер лицо.

В зеркале он видел спальню и сидящую на краю кровати Карен. Она обернулась простыней, ее длинные волосы падали на плечи.

Девушка из сна тоже блондинка. Ее звали...

Он прикрыл глаза и тихо произнес ее имя:

— Джорджи.

Завернул кран и пошел в спальню.

Карен с улыбкой наблюдала за ним.

Дойл скользнул в постель. Она тотчас повернулась к нему, прикоснувшись к его груди.

— Так откуда, ты говоришь, у тебя эти шрамы? — спросила она, проведя по одному из них указательным пальцем.

— Об этом я тебе пока ничего не говорил, — уточнил Дойл.

— Несчастный случай?

— Долго рассказывать...

— А я не тороплюсь, — улыбнулась она.

Дойл повернулся к ней, их тела соприкоснулись.

— Зато я тороплюсь, — ответил Дойл, целуя ее в губы.

Карен с жаром откликнулась, ее рука скользнула вниз. От прикосновения к его твердеющей плоти ее желание усилилось. Перевернув ее на спину, он стал ласкать ее грудь. Он гладил ее светлые волосы, и ему казалось, что это волосы девушки из его сна.

Девушки по имени Джорджина Уиллис. Той, чью смерть он тысячи раз переживал в своих ночных кошмарах.

Быть может, ему стоило умереть тогда вместе с ней?

ЕМУ ЕЩЕ ПРЕДСТАВИТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ.

А пока что он насладится близостью с Карен.

Это не позволит вернуться демонам прошлого — по крайней мере до следующего раза.

Однако он прекрасно знал: следующий раз обязательно наступит. Рано или поздно, но наступит.

Время лечит?

БРЕД СОБАЧИЙ.

Глава 3

Абердин-стрит, Центральный район Гонконга

Тормоза такси взвизгнули, водитель отчаянно засигналил.

Человек, вынудивший остановиться машину, не обращая ни малейшего внимания на яростную брань таксиста, неторопливо шел по проезжей части. Машина наконец объехала его.

Человек ступил на тротуар, достал из кармана куртки пачку «Мальборо» и щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он двинулся дальше и, поравнявшись с уличным продавцом чая, остановился. Порывшись в карманах, набрал мелочи на чашку. Пока он маленькими глоточками пил чай, торговец, внимательно оглядывавший его, поморщился, видимо уловив исходивший от него неприятный запах. Человеку, пьющему чай, едва перевалило за сорок. На нем была голубая нейлоновая куртка, похоже, не стиранная уже много месяцев. Под мышками и на спине темнели пятна от пота. Именно застарелым потом от мужчины и разило. Его полосатая рубашка была сплошь покрыта пятнами, брюки же — невероятно коротки и порваны на одном колене. Довершали наряд стоптанные кроссовки.

«Голубая куртка» еще раз затянулся сигаретой. Он стоял, низко опустив голову, словно что-то высматривая в водостоке. Допив свой чай, мужчина вернул чашку продавцу, который, небрежно кивнув, сполоснул ее в небольшом тазу с горячей водой, подогревавшейся газовой горелкой. Продавец долго смотрел вслед «голубой куртке» — тот быстро поднимался на холм, мелькая в толпе пешеходов, запрудивших тротуары. Конечно, размышлял продавец, по городу шляется немало туристов, но эти кварталы их не привлекают; японцы — те иногда сюда захаживают, а вот «гуэйло» — никогда.

Когда торговец снова посмотрел вслед странному прохожему, тот уже затерялся в толпе.

Все еще посасывая «Мальборо», «голубая куртка» вытер лицо тыльной стороной ладони. Недавно прошел ливень, и влажность воздуха заметно возросла. Обливаясь липким потом, он сосредоточенно прислушивался к урчанию в своем пустом желудке.

Он остановился неподалеку от ресторана, наполняющие воздух изысканные ароматы усиливали чувство голода. Последние деньги истрачены на чай, значит, придется вместо обеда подымить сигаретами.

Он снова зашагал по улице. На секунду поднял глаза к затянутому тучами небу, вновь сулившему дождь. Украшавшие магазины вывески выглядели до странности блеклыми в эти дневные часы. Вот когда наступит ночь и они загорятся, тогда будет на что посмотреть. Когда город накроет тьма, всю улицу зальют многоцветные огни. «Голубая куртка» любил этот город ночью, любил его красочные вывески, но любил и его тьму, в которой чувствовал себя уверенней. В темноте можно бесследно раствориться и, ничего не опасаясь, двигаться в любом направлении. А вот день был ему не по душе — при свете дня он чувствовал себя слишком уязвимым.

Когда «голубая куртка» проходил мимо ресторана, его желудок вновь протестующе заурчал. Рядом с рестораном находился магазин готовой одежды, и он увидел, как дефилируют перед зеркалами, примеряя обновки, две посетительницы. Он остановился, наблюдая за ними до тех пор, пока продавщица, заметившая глазеющего бродягу, не отогнала его угрожающем жестом. Как и многим другим, ей не понравился его непрезентабельный вид. Он двинулся к рыбной лавке, где пожилая женщина, низко склонившись над прилавком, болтала с продавцом на кантонском диалекте. Обсуждая достоинства карпа, она тыкала в рыбину пальцем, то и дело обнюхивая его, словно запах пальца мог подсказать ей, какую рыбу выбрать.