Белый пиджак ; Люди из тени - [27]
Но очень даже скоро мы с Фаридоном почувствовали, что начали натурально замерзать, тонкие подошвы летних туфель стали примерзать к бетонному полу холодильника, футболки с короткими рукавами и легкие брюки оказались все лишь декорациями, толку от них не было никакого. Еще немного — и мы могли превратиться в сосульки. Но тут заскрежетала заржавленная дверь, в образовавшуюся щель просунулась ухмыляющаяся красная рожа Захара-мясника, задавшего невинный вопрос, не слишком ли жарко нам в помещении и не добавить ли холодку.
Выйдя на свежий воздух, мы с Фредом ощутили, как под промерзшими подошвами туфель буквально плавился асфальт. Минут через пять нас развезло настолько, что асфальт под ногами мог соперничать со льдом по степени скользкости.
Так это укромное место стало спасительным убежищем от преследования милиции и уберегло нас от многих неприятностей…
И вот наступили государственные экзамены. За рамками повествования остались многие пьяные похождения, описывать которые совершенно не имеет смысла; они стереотипны почти у всех пьющих. Я постарался выделить только те, которые каким-то образом иллюстрировали постепенный переход от бытового пьянства к развитию болезненного пристрастия, то бишь, к недугу. За бортом оказались и некоторые другие события, не относящиеся напрямую к предмету описания, а так же, как это ни странно, учеба. Какая-никакая, а она все же имела место в институтской жизни, и не будь этого непреложного факта, разве дотянул бы герой нашего повествования до окончания выпускных экзаменов. Она могла быть более насыщенной, хотя не секрет, что половина вузовского теоретического хлама совершенно бесполезна для дальнейшей трудовой жизни.
Сами выпускные экзамены сдавались по известному шаблону: с утра — сдача-проверка крепких знаний; с обеда и до поздней ночи — обильное обмывание полученной отметки, иногда незаметно переходящее и на следующие сутки. Затем два-три дня усиленного и лихорадочного штудирования материала очередного предмета. И так пять раз. Правда, ритм этот не всегда пунктуально выдерживался.
Так, на экзамен по психиатрии я притащился, как сейчас говорят, с «большого бодуна» и, опасаясь сразить наповал дыхательными «выхлопами» ассистента Ярославского, уселся за стол экзаменатора бочком, что, впрочем, не помогло замаскировать мое состояние. От моего дыхания выражение лица ассистента стало сначала суровым и осуждающим, но постепенно преобразилось в жалостливо-соболезнующее. Впрочем, к психиатрии у меня было особое отношение. Одно время я собирался посвятить себя этой профессии и даже посетил несколько занятий научного студенческого кружка при кафедре. Да и вопросы в экзаменационном билете попались хорошо знакомые. Поэтому, несмотря на раскалывающуюся голову, я бойко, насколько позволяла сухая шершавость языка-рашпиля, тараторил про «деменцию»[4] и другие психические заболевания.
Особенно оторвался я на «онейроиде» — переживаниях яркого фантастического или грезоподобного содержания у ряда психических больных, увязав это с фантасмагорией булгаковского романа «Мастер и Маргарита», очень мною любимого. Известно, что Михаил Афанасьевич страдал этим недугом (онейроидом) и, как знать, родилась бы на свет вся эта восхитительная воландовская дьявольщина, будь он совершенно здоров.
В перестроечные годы многие «желтые» газетки и журнальчики стали в изобилии публиковать «истории болезни» (настоящие и вымышленные) многих известных людей: Сергея Есенина, Владимира Высоцкого и многих других. Но какое отношение имело смакование всей этой «клиники» к творчеству перечисленных людей?
Булгакову, как и Достоевскому, отклонения психического характера позволили: одному — создать удивительную дьяволиаду; другому — проникнуть в темный, подпольный мир подсознательного. Поэтому, полагаю, вполне корректно рассматривать их творчество через призму духовного нездоровья.
Ассистент Ярославский был просто растроган, не ожидая услышать что-либо путное от похмельного, не совсем протрезвевшего после вчерашнего студента, поэтому с особым удовольствием, как мне показалось, вывел в зачетке пятерку, кстати, одну из очень немногих за мою студенческую жизнь.
Затем он значительно посмотрел мне прямо в глаза и произнес с вздохом, как напутствие: «Вся жизнь — это борьба с самим собой!»
Он имел право на эти слова. Умница Ярославский сам сталкивался с определенными проблемами, связанными с алкоголем. Его любимым местом было кафе «Уют» на берегу речушки Кутум; может быть, он жил там неподалеку. Не раз и не два мы были свидетелями, как он торопливо заскакивал в это, не ахти какое, презентабельное заведение, быстро пересекал зал со столиками, направляясь к буфетчику, который при одном его появлении сразу наливал что-то в стакан. Опрокинув содержимое стакана в рот, перебросившись парой слов с буфетчиком и расплатившись, наш ассистент моментально покидал питейное помещение; он не любил «светиться». Хорошие и умные люди, как я заметил (но свою персону вовсе не имею в виду), по какой-то странной закономерности чаще других попадали в жестокие, смертельные объятия «зеленого змия»…
"Нетрадиционный" детектив, в котором все, как в жизни. Рассказы в спектре от драматических до стеба "пpo нашу жизнь убогую".
Подборка этих коротких рассказов публиковалась в различных вариантах в литературно-художественном журнале «Теегин герл» — «Свет в степи» (Элиста), в «Медицинской газете» (Москва) и в книге «Периферия, или провинциальный русско-калмыцкий роман».
![Откровения судебного медика [сборник]](/storage/book-covers/66/668e30a025c51d52e9d6df45bb238c3c22c3e582.jpg)
Невыдуманные истории из практики судебно-медицинского эксперта. О том, как раскрывают «глухие» преступления, находят исчезнувших граждан, скрывают и обнаруживают улики. Шокирующая исповедь человека, чья профессия подразумевает ежедневную встречу со смертью.
Документальные очерки о работе судебно-следственных органов и судебно-медицинских экспертов Калмыкии в раскрытии тяжких преступлений против жизни человека, основанная на личном опыте автора и реальных событиях.
«Периферия, или провинциальный русско-калмыцкий роман» — четвертая книга писателя Игоря Гринькова, изданная в ЗАОр «НПП „Джангар“ (г. Элиста). В 2005 он дебютировал в „НПП „Джангар“ литературно-документальной книгой „Очерки судебного медика. Опыты эксгумаций“. В 2006 году там же выпустил вторую литературно-документальную книгу „Хроники судебного медика — 2“.
Герой повести, молодой студент-медик, попадает сначала под дурное влияние старшекурсников, а затем и закадычных друзей, в обществе которых постепенно отходит от своего основного занятия — учебы в институте, погружаясь шаг за шагом в алкогольный омут.В повести подробно рассказывается, как за дружескими попойками и пирушками, за тягой к праздности герой постепенно теряет интерес к жизни, попадает в различные трагикомические ситуации, морально деградирует и, в конце концов, к нему приходит неминуемая расплата: хроническая болезнь, страдание родных и близких, распад семьи.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.