Белый олень - [20]

- Что делать? – Казимир смотрел на меня широко раскрытыми глазами. Под ним Гвен сражалась с лозой, что достигла ее тела. Обе руки Казимира были связаны.

Еще одна лоза ухватилась за мою руку. По плечу Анты текла кровь. Боль была мучительной, словно кожу резали сотни заноз. Я вырывалась, не могла себя успокоить, не могла расслабить мышцы. Я хотела кричать. Сердце шумело в ушах. Чем больше страха я выказывала, тем больше крови у меня забирали. Вскоре сердце затихнет. Вскоре кровь закончится.

Глава седьмая: Долгая дорога

Воздух замерзал в легких, я пыталась дышать. Я замерла, руки были вытянуты в разные стороны, лоза скользила по моему локтю к плечу, к груди… Они обхватывали ноги, царапали кожу, пульсировали от моей крови. Паника не отступала. Грудь замерла, а горло сжалось. Что мне делать? Как мы выживем?

- Мей, мы умрем, - сказал Казимир, его голос был лишен эмоций. Он просто это понял, он утратил надежду.

Но выход должен быть. Должен.

- Как они прошли? – спросила я отчасти и у себя.

- Кто?

- Скитальцы. Те, кто забрали Эллен. Они шли здесь, но выжили ведь?

- Не знаю. Может, они их сжигали или срезали. Может, они не уронили меч, как сдавшийся принц, - с горечью сказал он.

Он был прав. Их было больше, они знали лес лучше. Они были готовы и знали, как остановить лозы. А мы этого не знали.

Но все было не совсем так. У меня кое-что оставалось. То, что я могла использовать.

Казимир закричал. Лоза начала движение по его лицу, закрывая глаза. Его грудь в панике вздымалась.

- Спокойно. Не сдавайся пока что, - я должна была побороть страх в груди из-за того, что видела происходящее с принцем. Если я ничего не сделаю, то буду следующей.

Гвен в отчаянии заржала, ее голова повисла. Ее ноги подогнулись, и лозы уронили ее. Она ударилась о землю, она упала на сумки с водой, и они начали ломаться под ее весом, я не могла ничего поделать. Вода лилась на землю.

Нужно было думать быстрее, если я хотела нас спасти. Мастерство позволяло мне общаться с природой. Я призывала раньше бабочек и птиц. Может, это сработает. Или… общаться с природой… Точно! Я смогу управлять лозами. Тепло вспыхнуло в моей груди, сердце болело в надежде.

Я пыталась успокоить дыхание и очистить сознание. Это было проще, чем я думала, ведь тело кричало от боли. И мне нужно было лишь сосредоточиться на боли, а все остальное отмести. Потом я сконцентрировалась на источнике боли и увидела себя спокойной. Я смотрела в себя, представляя свои вены, свою кровь и лозы, обвитые вокруг моего тела.

Я наполняла их. Я проникала в каждую часть лоз и представляла, что они уходят, оставляют в покое мое тело. Я – лоза, и я ухожу обратно к кустам, отцепляясь от кожи. Это работало. Лозы отступали, и свежих порезов касался воздух. Я снова могла двигать рукой, сжимать пальцы, качать ступней. Я взяла кинжал и разрезала лозы на Анте, а потом пошла к Казимиру и Гвен. Казимир рухнул с лошади, потеряв сознание из-за сильной утраты крови.

- Проснись! – я ударила его по лицу, но ничего не произошло. Его порезы все еще кровоточили. Я подняла его на седло Анты, пока проверяла Гвен. Ее бока дрожали от страха, когда я коснулась ее изрезанной кожи. Ей было плохо. Всем было плохо, но я ничего не могла поделать, пока мы не найдем безопасное место.

Я повела Анту и Гвен через чащу, обрезая лозы, что насытились нашей кровью. Мысль о том, что они касались моего тела, вызывала тошноту. Желудок болел и урчал. Мне нужна была еда и вода, чтобы восстановиться после потери крови, но наши запасы были уничтожены, и мне нужно было искать еду в лесу.

Лес был бесконечным. Тонкие деревья стояли так близко, что царапали и без того изрезанную кожу. Я хотела только переодеться и промыть раны. Каждый раз, когда ветер дул на рану, меня пронзала острая боль, и я ловила себя на том, что яростно обороняюсь, думая, что лозы снова напали.

Каждые несколько секунд я смотрела на спящего Казимира. А если он не проснется? Живот скрутило, когда я увидела, что его раны все еще кровоточат, время от времени я останавливалась и проверяла его пульс. Он был, хоть и медленный. Знать бы, как ему помочь. Водой? Едой? Лекарствами?

Ночь окружала нас полумраком, ноги ослабели, и Анта вел меня вперед. Голова кружилась от потери крови. Но деревьев становилось меньше. Мне уже не нужно было обрезать ветки и лозы. Потому я прильнула к своему оленю, чья прекрасная белая шуба была испорчена красными отметинами ран. Я двигала себя вперед, но не могла уже искать следы, мне нужен был ручей, река, хоть что-нибудь, что утолит мою жажду.

Казимиру тоже нужно было что-то, но чтобы очнуться. Я пыталась сунуть ему в рот ягоды, но он не мог их жевать. Я раздавила ягоды и запихала ему в рот, но он не проглотил. Ягоды были горькими. Но они придали мне немного сил, чтобы идти. Я хотя бы могла делать шаг за шагом. Если я выведу нас к реке, я смогу промыть раны, пока в них не попали инфекция, а потом я смогу пожарить зайца.

Я часами шаталась. Анта подталкивал меня.

- Все хорошо, малыш. Иди, мы сможем.

Его карие глаза опустились. Он медленно моргнул. Мое сердце сжалось. Он словно сдавался.