Белый олеандр - [99]
Скрестив ноги, я сидела рядом с Клер на кровати и считала розовые бусинки. «От бессонницы». Еще много осталось. Больше чем достаточно. Единственного человека, который когда-то обо мне думал, больше нет. Моя мать? Ей нужно только обладание. Мать думала, если ей удастся убить Клер, она получит обратно мою душу и будет дальше редактировать ее. Темное кольцо скляночного горлышка притягивало меня. Вот кроличья нора, можно забраться туда и спрятаться. «Мы не знаем, когда может прийти спасение». Нет, я уже знала. Спасение пришло, но я повернулась спиной, и оно пропало. Я столкнула с яхты своего спасителя. Я позволила панике овладеть собой и теперь пожинала отчаяние.
Я смотрела, вертя пузырек в руках, на нежный румянец зимнего неба. Бледно-розовый оттенок неуверенно проступал сквозь синюю дымку, качались симметрично обрезанные ветки плакучего вяза. Как рано заходит солнце. Клер любила закат, его тонкую грусть, любила сидеть под вязом, смотреть на небо сквозь его темные ветки.
В конце концов я решила не пить снотворное. Это казалось слишком напыщенным, театральным жестом. Кроме того, разве я вправе забыть, как отвернулась от нее? Нет, я этого не заслуживаю. Так было бы слишком просто — преступления смываются забвением и смертью. Теперь я стала хранительницей ее коробки с бабочками. Отложив пузырек, я набрала номер пейджера Рона, отправила «999», что означало чрезвычайную ситуацию. Села на кровать рядом с Клер и стала ждать.
Рон сидел рядом со мной на кровати. Плечи у него провисли, как спина старой лошади, он уткнулся лицом в ладони, будто уже не мог смотреть ни на что.
— Ты же должна была смотреть за ней.
— Это вы ее бросили.
Он глотнул воздух и задрожал от рыданий. Я никогда не думала, что мне может быть жалко Рона, но сейчас это было так. Я положила руку ему на плечо, он накрыл ее ладонью. Мне стало вдруг ясно, что я могу утешить его. Погладить, сказать: «Вы не виноваты. Ей нельзя было помочь, как бы мы ни старались». Именно это сделала бы Клер. Можно было бы склонить его к себе, внушить ему любовь. Может быть, он оставил бы меня в доме.
Держа меня за руку, Рон смотрел на ее шелковые тапочки рядом с кроватью.
— Сколько лет я этого боялся. — Он прижал к щеке мою ладонь, слезы покатились по ней, скапливаясь между пальцами. Клер на моем месте утешала бы его. — Я ее очень любил. Я не святой, но я любил ее. Ты просто не знаешь.
Он поднял на меня красные глаза, ожидая ответной реплики. «Да, Рон, я знаю, ты ее очень любил». Клер так сказала бы. В ушах звучал и голос Оливии, ироничный, подталкивающий. Рон мог обо мне позаботиться. «Мир мужчин».
Но я не могла заставить себя произнести эти слова. Клер умерла. Разве важно теперь, как он ее любил? Отняв у него руку, я встала и начала собирать разбросанные по полу вещи. Рядом с кроватью валялась его электронная ручка. Я бросила ее на колени Рону.
— Клер ее все время прятала. В ящичке. Вы совсем не знали ее.
Рон наклонился над ней, тронул темные волосы, расчесанные мной, провел ладонью по мягкому рукаву.
— Ты можешь оставаться, — сказал он. — Не беспокойся ни о чем.
Именно то, что я хотела услышать еще со вчерашнего дня. Но теперь, когда Рон произнес эти слова, стало ясно, что мне будет лучше на бульваре Сансет с такими же бездомными, даже на облитом мочой одеяле у церковных ступенек, даже если придется есть из мусорных баков. Без Клер я не смогу здесь оставаться. Я никогда не смогу подавать ему нужные реплики, приклеивать на лицо улыбку, прислушиваться к шуршанию его машины на дорожке. В круглом зеркале Клер я увидела свое лицо — жесткое, разрезанное черными трещинами. Рон тянулся к нему, но оно было вне досягаемости.
Отвернувшись, я смотрела на наше отражение в разбитом стекле дверей: я в шелковой пижаме, Рон на постели, Клер, залитая светом прикроватной лампы, впервые совершенно равнодушная к нам обоим.
— Почему вы так мало любили ее?
Он уронил руку на одеяло и покачал головой. Никто не знает, почему. Никто никогда не знает, почему.
В этот раз я гораздо дольше упаковывала вещи, чем когда уезжала от Амелии. На кровати лежала одежда, которую Клер покупала мне, книги, дюреровский кролик. Я забирала все. Чемодан был только один, и все остальное я уложила в пакеты из супермаркета. Их понадобилось семь штук. В кухне я вытащила из морозилки сумочку с драгоценностями и взяла кольцо с аквамарином. Клер оно всегда было велико, и ее матери тоже, но мне было совсем как раз.
Социальный работник, пожилая белая женщина в джинсах и с жемчужными серьгами, приехала почти в полночь. Джоан Пилер уже не работала в моей Службе опеки, перевелась в «Фокс» год назад. Рон помог мне отнести пакеты в фургон.
— Прости меня. — Он вытащил бумажник, сунул деньги мне в руку. Две банкноты по сто долларов. Мать швырнула бы их ему в лицо, но я спрятала в карман.
Я смотрела в окно фургона, как удаляется дом, как он становится меньше и меньше в безлунной темноте. Вот и конец, так должно было случиться. Маленький голливудский домик среди огромных белоствольных сикоморов. Сам черт не знает, что теперь со мной будет.
22
Детский центр «Мак-Ларрен» стал в какой-то мере облегчением. Самое худшее случилось, больше не надо было его ждать.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Сборник «Поговорим о странностях любви» отмечен особенностью повествовательной манеры, которую условно можно назвать лирическим юмором. Это помогает писателю и его героям даже при столкновении с самыми трудными жизненными ситуациями, вплоть до драматических, привносить в них пафос жизнеутверждения, душевную теплоту.
С Вивиан Картер хватит! Ее достало, что все в школе их маленького городка считают, что мальчишкам из футбольной команды позволено все. Она больше не хочет мириться с сексистскими шутками и домогательствами в коридорах. Но больше всего ей надоело подчиняться глупым и бессмысленным правилам. Вдохновившись бунтарской юностью своей мамы, Вивиан создает феминистские брошюры и анонимно распространяет их среди учеников школы. То, что задумывалось просто как способ выпустить пар, неожиданно находит отклик у многих девчонок в школе.
В последние дни гражданской войны дезертировавший с фронта Инман решает пробираться домой, в городок Холодная Гора, к своей невесте. История любви на фоне войны за независимость. Снятый по роману фильм Энтони Мингеллы номинировался на «Оскара».
Их четверо — бабушка и три внучки. Они семья, пусть и не слишком удачливая. И узы родства помогают им преодолеть многое.
Собака, брошенная хозяином, во что бы то ни стало стремится вернуться домой. Истории о людях, встретившихся ей на пути, переплетаются в удивительный новеллистический узор, напоминая нам о том, как все мы в этом мире связаны друг с другом.Тимолеон Вьета — дворняга, брошенная в чужом городе своим хозяином-гомосексуалистом в угоду новому партнеру, — стремится во что бы то ни стало вернуться домой и, самоотверженно преодолевая огромные расстояния, движется к своей цели.На пути он сталкивается с разными людьми и так или иначе вплетается в их судьбы, в их простые, а порой жестокие, трагические истории.
Роман современного классика Гора Видала — увлекательное, динамичное и крайне поучительное эпическое повествование о жизни Кира Спитамы, посла Дария Великого, очевидца многих событий классической истории.