Белый морок. Голубой берег - [370]
— Послушайте, Кирилл, что с ними могло случиться в той Резне? — в который уж раз спрашивал Артем.
— Сам понять не могу! Если бы мы хоть одним глазом их увидели… Как только словаки окружили село, а наши пошли на приступ, «пугачи» всем скопом сыпанули наутек к мосту. Мы преспокойно выждали, пока на нем скопище возникло, ну и ударили из всех пулеметов да автоматов. Бандитов как снопов наложили. Ну а завершать дело оставили словакам. Нам же было приказано сразу после операции — на всех парах оттуда. Так что о Сосновском ничего не могу сказать…
Начал накрапывать дождик. Тихий, теплый, мягкий. Но вот над лесом пронесся ветер, сердито зашумел в кронах деревьев, и сразу же густо сыпанули тяжелые капли. Партизаны понабрасывали на себя кто что имел и уже с каким-то болезненным упорством стояли неподвижно в перелеске, ожидая, когда же все-таки возвратятся Олесь и Ксендз.
Ксендз появился у болота, когда уже перевалило к полуночи. И такой измученный, измотанный, что язык ни у кого не поворачивался бросить ему слово упрека.
— Прошу извинить меня, товарищи. — Он еле стоял на ногах возле командирской брички. — Я заставил столько себя ждать, но случилось непредвиденное… Кажется, мы потеряли Олеся Химчука…
— Почему кажется?
— Я подобрал его на дороге раздавленного, искалеченного и без сознания. Пришлось везти к Мокрине на отруб. Я так и оставил его там в бессознательном состоянии. Мало надежды, что он выживет…
— Потери, потери… Если бы только знали грядущие поколения, как дорого приходится нам платить за малейший шаг к победе… — задумчиво сказал Ляшенко. — Кстати, как у словаков, есть потери?
— Двое легкораненых. Основное же дело сделал Колодяжный со своей группой, а стрелки сотника Стулки лишь выкуривали тех выродков, которые спрятались в курятниках да в болотных зарослях. Но и словаки хорошо постарались: ни один выродок не избежал возмездия.
— А атаман «пугачей»?
— Их светлость князь Тарханов, будучи подстреленным на мосту, в гнилой грязище испустил дух.
— Витольд Станиславович, по дороге обо всем расскажете; пора трогаться, — предложил Артем.
— Еще раз извините меня, друзья, но я прибыл сюда, чтобы сообщить: я остаюсь здесь!
— Да вы что? Как можно?
— Не судите слишком строго, но у меня есть личные дела. Не спрашивайте ни о чем, но поверьте: дела слишком важные и осуществить их должен только я… С вашего разрешения, хотел бы перекинуться словом с Павлюком.
Позвали командира группы минеров.
— Скажите, дружище, нельзя ли легковую машину переоборудовать в движущуюся мину? Ну, установить в ней заряд килограммов на двести, который можно было бы подорвать включением электротока?
— Вообще-то не проблема…
— А сколько на это понадобится времени?
— Часа три…
— Вы лично смогли бы справиться с этим заданием?
— А почему же нет? Запросто.
— Товарищи, — Ксендз повернулся к командирам, — разрешите остаться здесь Павлюку. Совсем ненадолго! Я его завтра, куда скажете, на «опеле» доставлю, но сейчас пусть останется.
Лишь сейчас Артем с Данилом поняли замысел Ксендза. Узнав, что где-то в районе Житомира находится подземный бункер Гиммлера, он однажды говорил, что неплохо было бы встретиться с этим обер-палачом на одной дороге. Тогда они не поняли намека, а вот сейчас им стало ясно: этот загадочный, многим непонятный человек сознательно решил пойти на смерть, лишь бы только покарать палача из палачей. Имели ли они право помешать ему?
Короткая минута прощания. И вот уже колонна тяжело двинулась в черную ночь. И вскоре исчезла, утонула во мраке, будто ее и не было вовсе. А Ксендз, опираясь на плечо Павлюка, долго стоял над болотом, глядя ей вслед, и еле слышно шептал:
— Пусть же стелются вам звездные дороги, мои боевые друзья…
Перевод И. Карабутенко.
