Белый лебедь - [81]

— Если мы начнем собираться прямо сейчас, — обрадовалась Диндра, — мы уже завтра утром сможем сесть на первый пароход, который уходит с отливом.

У Софи застучало в висках, пульс бешено забился. Что ей сказать? Как может она сказать им правду?

— Генри, — продолжала Диндра, — иди к Маргарет. Она хорошо умеет устраивать переезды. — Потом она повернулась к Софи. — Маргарет может узнать цены в пароходной конторе. Чтобы сэкономить время, ты просто дай ей банковский чек, и она его там заполнит.

Тут-то плотина и прорвалась наконец.

— Я не могу дать ей банковский чек! — Генри застыл на полпути из кресла. Диндра скрестила руки и сузила глаза.

— Что ты хочешь сказать? Почему ты не можешь дать Маргарет чек? — спросила Ди слишком спокойным голосом.

Софи зачем — то сжала кулаки. Но она зашла слишком далеко, чтобы отступать. Вздернув подбородок, она посмотрела на этих двух людей, которые составляли часть ее жизни, и поняла, что сейчас ее свита расстанется с ней навсегда.

— Я не могу выдать Маргарет банковский чек, потому что… потому что в банке у меня нет денег.

— Тогда дай наличными, — пожал плечами Генри, как будто все было так просто.

Но Диндра не произнесла ни слова, и по ее глазам Софи увидела, что она поняла правду,

— Наличных тоже не осталось, не так ли? — спросила она.

— Очень мало. Но скоро они будут, — поспешно заговорила Софи. — Вы не хуже меня знаете, какие нас ожидают суммы.

— Почему ты ничего нам не говорила? — спросила Диндра до жути безразличным голосом. Плечи у Софи поникли.

— Я не знала, как это сделать.

Диндра покачала головой и повернулась к двери. Тогда-то Софи и увидела Грейсона.

Он стоял в дверях и смотрел на нее. Он был таким красивым, и у нее, как всегда, перехватило дыхание.

Она покраснела от смущения. Сколько же еще унижений ей предстоит вынести?

— У вас нет денег? — спросил он заинтересованно. Эти слова прорвали плотину ее страданий.

— Нет! — закричала она. — У меня нет денег, и я не могу оплатить эти счета. А пока я не выступлю в концертном зале, у меня не будет денег, чтобы вернуться в Европу. Да, я совсем запуталась. Вы это хотели услышать?

Он грустно посмотрел на нее.

— Ваши трудности меня вовсе не радуют.

Он вошел в комнату, искусно лавируя между полками и стопками книг.

— Извините нас, — обратился он к Генри и Диндре, — мы с Софи должны обсудить кое-какие вопросы. Ее друзья вышли, и в голове у Софи мелькнула мысль, что сейчас они взбегают вверх по лестнице, чтобы побыстрее сложить вещи. Но она не стала задумываться над этим, потому что Грейсон подошел к письменному столу и занялся счетами, целая пачка которых лежала на раскрытой бухгалтерской книге.

— Что вы делаете? — осведомилась она.

— Хочу определить сумму долга.

— Это мои счета, так же как и «Белый лебедь».

— Он не долго будет вашим, если вы не сможете оплачивать эти счета.

— Я их оплачу!

— Когда?

— Как только мне заплатят за концерт.

Он посмотрел на накладные.

— Вы не успеете. — Он взял бухгалтерскую книгу и захлопнул ее, так что счета оказались внутри. — Утром я этим займусь.

У нее точно гора с плеч свалилась — и это ощущение было унизительно.

— Я отдам вам деньги. Все до единого пенни. За оплату счетов. За этот дом. — Она нашла ручку и бумагу и написала несколько слов. — Вот. Контракт, по которому я обещаю вернуть вам каждый цент.

Он медленно взял контракт, глядя на Софи, а потом посмотрел на написанное.

— Вам не кажется, что у вас хватает уже контрактов на настоящее время?

Ее щеки вспыхнули. А Грейсон скомкал листочек и швырнул его в корзину для бумаг.

— Считайте, что это выплата той суммы, которую я вам задолжал.

Она склонила голову набок, охваченная смущением и болью, в чем ей совсем не хотелось признаваться.

— Что это за долг?

— Деньги за те корзины, что вы мне присылали.

Если бы он ударил ее, он не мог бы причинить ей большей боли.

— Я посылала их не для того, чтобы вы со мной расплачивались, — проговорила она пересохшими губами.

— Не важно для чего вы их посылали. Важно, что подсылали. Теперь у меня есть способ отплатить вам. Так что давайте считать, что я вернул вам долг.

Наверное, он считает, что на этом он поставил точку. И говорить больше не о чем, и так все ясно.

Гнев накатывал на нее, точно волны.

— Вы говорите так, чтобы меня наказать.

— Наказать — за что?

— За Найлза. Но я прекрасно могу сделать это и сама, — заявила она, с отвращением ощущая горький привкус на языке. — Вы не можете простить мне, что я оказалась не девственницей. Но вы же сами признались, что вы тоже не девственник.

Глаза у него сузились.

— Может быть, вы и выставили тогда Меган, но разве всех женщин вы выставляли, Грейсон?

Лицо у него побагровело.

— Ну так как же? — не унималась она.

— Нет, — выдавил он.

— Тогда почему же вам можно, а мне нельзя?

— Потому что я мужчина!

Эти слова сверкнули в комнате и опустились между ними.

— И это значит, что вам можно?

— Да. Нет. Господи, ну я не знаю! Мужчины — это другое дело.

— Почему?

Он провел рукой по волосам.

— Вы задаете слишком много вопросов, Софи. Вы хотите изменить общепринятые взгляды, чтобы подогнать их под себя. Но ведь вы не можете переделать мир.

Она покачала головой. Возмущение ее утихло, и она могла, только рассмеяться и тем выразить свое отчаяние.