Белый крест - [54]
Арестованный посмотрел на Алябьева и повел головой.
— Нет.
— Я не спрашиваю вас, согласны ли вы с обвинением. Я спрашиваю, понимаете ли вы сами суть ваших деяний? Осознаете ли, что действовали во вред отечеству?
Яковлев нахмурился.
— Что такое отечество? Для цивилизованного человека не существует никаких границ. Мое отечество весь мир. Я — гражданин мира. Вы не имеете права ограничивать меня вашими идиотскими государственными границами.
— Ну, это не ново, — подумав, сказал Алябьев. — Это даже скучно, ей-богу. Лет тридцать-сорок назад таких граждан мира у нас, знаете, сколько было? У-у! Неужели за столько времени не придумали ничего нового? Или у ваших урантийских друзей настолько плохое мнение о подданных Империи? Нас принимают за кретинов, преподнося одни и те же выдумки о человеколюбии без границ?
— Вы… вы… — У Яковлева начала нервно дергаться щека. — Вы реакционер! Узколобый ретроград. Махровый душегуб.
— Да нет, батенька, — благодушно отозвался Алябьев, постукивая карандашом, — душегуб — это вы. На вас кровь — не на мне. — И вдруг сорвался на крик, перегнувшись через стол: — Ты резал человека по живому — и ты, тварь, еще разглагольствуешь о своих правах? Их у тебя нет и быть не может, кроме одного — права замаливать грехи.
Василий Федорович упал обратно на стул и всердцах сломал карандаш напополам. Яковлев съежился. С полминуты в комнате было тихо.
— Какое у вас было задание? — наконец спросил Алябьев.
— Никакого, — угрюмо ответил арестованный.
— Ложь. Совершенно бессмысленная, между прочим. Чтобы признать вас виновным в шпионаже, не требуется ваших подтверждений. Все и так слишком ясно. И на сообщников рано или поздно мы выйдем. Они сами себя обнаружат.
— Не было никаких сообщников! — выкрикнул Яковлев, сжимая кулаки. — Не было! Я сам! Я один! Да! Вешайте меня теперь! Расстреливайте! Четвертуйте! Сорок лет назад нас было много, а теперь я один против этой неповоротливой, жирной империи, разползшейся на полсвета! Нате, жрите меня, вы, людоеды! Душители свободы! Да, я хотел взломать ваш проклятый биотрон. Я хотел украсть ваши военные технологии и продавать их Урантии! Дьявол побери, да я бы задешево продал ваш секретный аннигилятор за океан, чтобы вы больше не могли угрожать им всему цивилизованному миру!
У него начиналась истерика. Капельки слюны летели во все стороны. Алябьев отодвинулся подальше.
— Плевать мне на вашу монархию. Я ненавижу эту страну! Ненавижу этих попов, всюду сующих свой нос, ненавижу вашего Бога, которого вы рабы! Вам не понять, что такое свобода. Вы же нелюди! Живете для своих нелюдских идеалов, а не для обыкновенного, нормального человека, который хочет просто жить. Без этого вашего тупого чувства вины за то, что я родился и существую! Не надо делать из людей ангелов с крылышками! Мы все животные, так дайте мне жить как я хочу, чтобы когда буду подыхать, мне было что вспомнить! Какого дьявола меня держат в кандалах вашего церковного мракобесия! — Он поднял руки, потряс «браслетами» и обмяк на стуле.
— Никто вас не держал, — спокойно сказал Алябьев. — Если все так плохо — почему бы вам было не остаться в Урантии? Небось нашлось бы там свободное стойло? Вы себя к каким животным относите? К непарнокопытным или человекообразным? Пресмыкающимся? Нет, наверное, просто жвачным. Угадал? А вернулись вы потому, что для Урантии — вы нищий и никому там не нужны. Ба, да это же и есть формула свободы по-урантийски. Там никто никому не нужен. По-человечески не нужен. Разве что по-животному. Вот этого мне, как вы говорите, действительно не понять. За что вы — и они — так не любите себя. Просто, знаете, интеллекта не хватит — понять.
— Тогда и говорить не о чем, — презрительно процедил Яковлев.
— Полностью согласен. Мне с вами говорить не о чем. Но у нас тут не светская беседа, а допрос. Итак, продолжим. Вы вернулись в Ру, чтобы, как говорите, заработать немного денег продажей технологий, которые собирались уворовать. Сами додумались или кто подкинул идею?
— Сам, — гордо отрезал Яковлев.
— Ну, допустим. А каким образом вы намеревались продавать их? Напрямую или через посредника?
— Мне это без разницы. Как пришлось бы, так и продал.
— Замечательный жизненный принцип! Все без разницы. Вам было без разницы, каким способом получить доступ к биотрону. Потом без разницы, как взломать его, хотя это в корне невозможно. Может, вам без разницы и то, что с вами будет дальше? Ах да, вы же предлагали четвертовать вас. Увы, придется немножко помучиться, пожить еще. Только теперь уж действительно в кандалах. Мне жаль вас, Яковлев.
Арестованный внезапно завалился набок, рухнул на пол и забил ногами. Алябьев наклонился через стол.
— Эпилепсия? — Мурманцев подошел к скрючившемуся телу.
— Не похоже, — озабоченно ответил Алябьев. — Пены нет.
Вместо пены изо рта Яковлева пошел вой. Негромкий жалобный скулеж щенка, оставленного в одиночестве.
— Он что, плачет?
— Да нет вроде.
— Жаль. Если человек плачет — не все так запущено.
Алябьев вызвал конвойного и врача. Мурманцев вышел и подождал капитан-командора в коридоре. Допрос оставил по себе неприятное впечатление.
1410 год. Только что над Русью пронеслась очередная татарская гроза – разорительное нашествие темника Едигея. К тому же никак не успокоятся суздальско-нижегородские князья, лишенные своих владений: наводят на русские города татар, мстят. Зреет и распря в московском княжеском роду между великим князем Василием I и его братом, удельным звенигородским владетелем Юрием Дмитриевичем. И даже неоязыческая оппозиция в гибнущей Византийской империи решает использовать Русь в своих политических интересах, которые отнюдь не совпадают с планами Москвы по собиранию русских земель.Среди этих сумятиц, заговоров, интриг и кровавых бед в городах Московского княжества работают прославленные иконописцы – монах Андрей Рублёв и Феофан Гречин.
Судьба порой совершает вовсе неожиданные повороты. Молодой ученый Федор Шергин, испытав очередной творческий кризис и полосу неудач, уезжает по совету близких на родину своих предков — на Алтай. Рассчитывая развеяться и отдохнуть, Федор помимо воли оказывается втянутым в круговорот странных событий: ночное покушение в поезде, загадочный попутчик, наконец участие в расследовании сибирской загадки вековой давности, связанной с его легендарным прадедом — белым офицером, участвовавшим в секретной операции по спасению царской семьи, и поиски таинственной алтайской Золотой орды…
Книга «Николай II: Царский подвиг» расскажет детям и взрослым историю жизни последнего русского императора, судьба которого неразрывно связана с трагическими для нашей страны событиями. Для многих людей Николай II был и остаётся загадкой. Кто-то считает его слабовольным и бессердечным, чуть ли не предателем Родины, а кто-то – самоотверженным и милосердным правителем, который ненавидел кровопролитие и делал многое, чтобы улучшить жизнь своего народа. Эта книга в живой, увлекательной форме рассказывает, каким человеком был этот государь.
Фёдор Фёдорович Ушаков – самый прославленный российский флотоводец. Его называли «морской Суворов», ведь он тоже не знал поражений в боях, хотя провёл не один десяток битв. Именно адмирал Ушаков помог России утвердиться на берегах Чёрного моря. Но славен Фёдор Фёдорович не только своим военным искусством и великими победами. Главнее всего для адмирала Ушакова была христианская вера и Божьи заповеди. Он любил людей, был скор и щедр на помощь, жертвовал всем, что имел, хранил благочестие, а как воин был защитником православного мира.
«Премия имени Н.М.Карамзина ("Карамзинский крест ") вручается за выдающиеся достижения в исторической литературе. Этой премией награждаются произведения, отмеченные позитивным отношением к историческому прошлому и культуре России, уважением к русскому народу и осознанием великой роли христианства в судьбе нашей страны. У народа России должен быть нормальный, умный и содержательный патриотизм».
Сборник «Огненный рубеж» посвящен событиям Великого Стояния на Угре 1480 года. В книгу вошли историко-мистические, историко-приключенческие, просто исторические повести и рассказы. Тихая река Угра – не только рубеж обороны, где решалась судьба юной России. Это еще и мистический рубеж, место, где силы зла оказывают страшное давление и на полки, и на души людей. Древнее зло оживает в душах, но с ним можно справиться, потому что на всякую силу найдется сила еще большая.
Настал День Испытаний. День, который наступает без предупреждения. День, когда все младшие и старшие школьники Академии Пил подвергаются интенсивным физическим и психологическим испытаниям, чтобы выявить, готовы ли они выпуститься и стать тайными агентами правительства. Аманда и ее бойфренд Эйб — лучшие ученики, и только что они выдержали тридцать шесть часов испытаний. Но они младшие школьники и не ждут выпуска. Это должно произойти в следующем году — они планируют вместе присоединиться к ЦРУ.Но когда объявляют выпускников, результаты шокируют.
Творчество, искусство и, шире, – культура и цивилизация – не являются абсолютно благодатными явлениями, а часто могут нести опасность для человеческой жизни. Персонаж может выйти из-под воли автора и стать автономной материальной сущностью. В романе «Статуя как процесс» описано такое актуальное, но малоизученное явление, как художественное насилие, закрепощение современного человека всевозможными текстами и жанрами.
Задумывая своё сочинение, я планировал назвать его «Марс — Венера — далее везде». Уже в процессе работы я придумал другое название «Солнечная система». Здесь Солнечная система это не только место действия. Понятно, что всё происходит в нашей Солнечной системе. Только Солнечная это ещё и светлая. Описываемые события происходят в недалёком будущем. Однако это не наше будущее. Это будущее, в котором хотелось бы жить. Это будущее, к которому стремились наши родители, но, к сожалению, история пошла по другому пути. Поэтому можно рассматривать всё происходящее, как параллельная вселенная, где история пошла иначе.
Прославленные мастера жанра, такие как Майкл Суэнвик, Брюс Стерлинг, Джо Холдеман, Джин Вулф, Гарри Тертлдав и многие другие, приглашают читателей в увлекательные путешествия по далекому будущему и альтернативному прошлому. Тайны инопланетных миров и величайшие достижения научной мысли представлены на страницах знаменитого ежегодного сборника, обладателя многочисленных престижных наград. Только самое новое и лучшее достойно оказаться под обложкой «The Year's Best Science Fiction», признанного бренда в мире фантастики!
Чукотский писатель Сергей Иванович Тымнэттыкай живёт и работает в г. Вашингтон (США). Ему принадлежит авторство таких романов, как «Ятъёл» (1997) и «Гынам гын инэчичевыркын?» (2002). «Московский автономный округ» (в оригинале — «Мургин нутэнут») — третья книга писателя. Чукотские издательства отказываются публиковать книги Тымнэттыкая по политическим мотивам. По всей видимости, в Российской Федерации действует негласный запрет на это имя.Не имея нужды в деньгах, автор дал нам бесплатное право на публикацию русского перевода книги.
Экстрасенс сообщает Тане: что судьба трижды сводила ее суженым и трижды она проворонила свое счастье. Теперь ей предстоит либо вечно мучиться, либо придется спасти погибших в 1906 году ребят. Таня выбирает второе, забывает о пророчестве, и через некоторое время начинает редактировать роман о бывшей эсеровской террористке. Увлеченная далекими событиями, она не заметно для себя переписывает по-своему чужую книгу и, таким образом, сдерживает данное обещание. После чего к молодой женщине приходят любовь, благополучие, душевное равновесие.
Под маской мира прячется война. У этой войны два лица, две стороны, две реальности. По одну сторону пушки молчат, капитуляция здесь кажется стратегическим успехом, а жизнь в неведении — вершиной свободы. Враг невидим, за разрухой видятся блистательные перспективы. По другую — суть войны, ее цели и средства обнажены до предела, и враг виден через прицел автомата.Велики ли шансы на победу у маленького отряда, поднявшего меч русского Сопротивления? И главное — на какой из двух сторон, каким оружием им вести сражение? Ведь мечом не только убивают.