Помолившись, осенив себя крестным знамением и не забыв побрызгать в комнате святой водой, гости осмотрели все углы и даже отважились пошарить под кроватью кочергой и вилами. Кота не нашли и решили, что тот незаметно выскользнул из комнаты у них под ногами. Дверь тщательно заперли на засов и висячий замок.
Но наутро, открыв дверь, все увидели, что белый кот, как ни в чем ни бывало, снова сидит на груди покойника.
Еще раз учинили обыск, ничего, разумеется, не нашли, но кто-то заметил, что белый кот юркнул под большой ящик в углу столовой, где двоюродный дед хранил закладные, молитвенник и четки.
Миссис Дулан, куда бы ни пошла, слышала у своих ног кошачье мурлыканье. Стоило ей присесть на стул, как кот, невидимый, вспрыгивал на спинку и принимался урчать в самое ухо, так что бедняжка с визгом вскакивала и читала молитвы: ей казалось, что мерзкое животное хочет вцепиться ей в горло.
А сынишка священника однажды заглянул за угол дома и под ветвями старой вишни увидел белого кота. Тот сидел под окном комнаты, где лежал покойный, и глядел на четырехстворчатую раму голодными глазами, точно охотился на птичку.
Дело кончилось тем, что кота снова обнаружили на мертвеце. С тех пор, сколько его ни выгоняли, стоило оставить покойника одного, кот оказывался там, словно злой рок тянул его к мертвому телу. Тянулось это, к ужасу и замешательству соседей, до тех пор, пока на поминках двери не раскрыли в последний раз.
Двоюродного деда похоронили с надлежащими почестями, и на этом рассказ о нем закончен. Но история белой кошки отнюдь не кончается. С тех пор это существо — ведьма ли, кикимора, баньши — накрепко прикипело к моей семье. Но связь эта необычная. Баньши, поселившись в доме, питает к приютившей его семье заботливую привязанность и горестно рыдает перед смертью кого-нибудь из членов семьи, испуская отчаянные вопли, а эта тварь так и дышит злобой. Она — вестник смерти. И не случайно зловещий призрак является в образе кошки — самого холодного, бессердечного и, говорят, самого мстительного из зверей.
Незадолго до смерти моего деда, хоть он превосходно чувствовал себя, белый кот показался перед ним примерно в тех же обстоятельствах, что и перед моим отцом. Об этом я уже рассказывал.
За день до того, как взорвавшееся ружье убило моего дядю Тейга, вечером, в сумерках, на том самом поле, где я видел женщину, идущую по воде, ему явился белый кот. Дядя промывал в озере ружейный ствол. Трава там невысокая, кустов поблизости нет, укрыться негде. Дядя Тейг не знал, откуда появился кот; он заметил его лишь тогда, когда животное, невесть откуда взявшись, принялось разгуливать вокруг его ног, сердито выгнув хвост, и глядело на него горящими зелеными глазами. Как дядя его ни отгонял, он расхаживал кругами, то широкими, то поменьше, пока оба не дошли до сада. Там он скрылся.
Моя тетя Пег — она была замужем за крестьянином из рода О'Брайенов, что живут близ Улаха — приехала в Драмганниол на похороны кузины, что жила в миле от нас. Да и сама, бедняжка, умерла месяц спустя. Возвращаясь с поминок, часа в два или три утра, она перебралась через перелаз и, очутившись на земле нашей фермы, увидела возле ног белого кота. Он шел за ней по пятам. Едва не падая в обморок, бедняжка добралась до дома. Кот вскочил на куст боярышника у дверей и скрылся из виду.
И мой младший брат Джим видел его за три недели до смерти.
Все члены нашей семьи, кто умер или подхватил смертельную болезнь в Драмганниоле, видели перед смертью белого кота. Тот, кто встретил его, долго не живет.
