Белый город - [8]

Кстати, о хорошем: по столу запрыгал мобильный телефон. Игорь.

– Говорят, ты стал властелином мира? Поздравляю! – засмеялся он в трубку.

– Да, с сегодняшнего дня у меня новый статус в компании, – бодро отозвался Сергей. – Все получилось, победа! Я тебе очень благодарен за помощь с помещением и добровольцами для экспериментов. Скоро деньги потекут рекой, и, поверь, я в долгу не останусь!

– Знаю! Я всегда в тебя верил. С добровольцами было легко – народ толпами валит на кастинги в теле-шоу, не проходят и готовы на все, лишь бы не возвращаться в свой мухасранск. Ну, давай, до скорого! Удачи тебе на новом посту! Звони.

Игорь – вот то сто ящее, что было в его жизни. Дружба, крепкая мужская дружба. Познакомились они на съемках пресловутой оды баночке косметики в первый год жизни Сергея в Москве, и это Игорь отговаривал его от посещения гримерки престарелой нимфоманки (в то время он был ее продюсером, потом с легкостью бросил). Это он впоследствии, не задавая лишних вопросов, профинансировал его исследования, одолжил свою студию под опыты и эксперименты. Игорь был известной фигурой в светской тусовке, раскрутил немало артистов, вывел на арену шоу-бизнеса множество медийных лиц. Продюсировал все, что приносит деньги: от мыльных опер и реалити-шоу до пошлых песенок поп-звезд и нестандартных рекламных проектов. Игорь обладал талантом вести за собой людей, внушать им новые взгляды, рождать новые идеи, переворачивающие мир, находить деньги на заведомо провальные проекты и штамповать из них бестселлеры, блокбастеры, хиты. Дар, который притягивал к нему людей, – необыкновенная везучесть. Нюх. Как только он чувствовал, что проект не задался, он тут же разворачивался на 180 градусов и несся во весь опор в обратную сторону, искреннее удивляясь, почему его последователи все еще продолжают тонуть, нянчась с собственным бизнесом, как с ребенком. Главное, что он сам был непотопляемым. Словом, продюсером невозможно стать, им можно только родиться.

Немалая доля этой пресловутой непотопляемости передалась и Сергею. Возможно, поэтому он и взялся за разработку столь фантастической идеи, которая в итоге положила мир (если не весь, то мир его корпорации точно) на обе лопатки.

Impossible is nothing, – вспомнил Сергей вечный слоган компании Адидас.

Да здравствует общество мечты![4] Никогда больше и ни перед кем он не встанет навытяжку.

* * *

Старый парк наслаждался солнечным пленом лета, бессовестно подражая пейзажам Сезанна. Утопал в зелени, оглушительно звенел птичьими голосами и дышал всеми ароматами планеты. Парк его детства. Узкая асфальтовая дорожка вела к маленькому заброшенному театру. Сергей решил встретиться с Наташей сразу, как приехал, не заходя домой. Хотел поговорить с ней с глазу на глаз, без мамы. Сквозь трещины в асфальте пробивалась свежая трава. Чуть дальше будет вековой дуб с веревкой и доской на корявой ветке – самодельные качели.

Он раскачивал маленькую Наташу, а она все время кричала:

– Выше-выше!

Это, наверно, у них семейное – пробиваться сквозь асфальт к небу. Издали неотчетливо доносилась музыка – легкие переборы гитарных струн. Уже близко.

Наткнувшись на протянутый через дорогу шнур, Сергей невольно улыбнулся. В заброшенном театре не было электричества, но рядом работал аттракцион с бегающими по кругу лошадками. Лошадки и поделились электричеством с начинающими музыкантами. Сергей сразу узнал голос сестры.

Неприкаянность цвета синего,

Одиночество в лунной комнате.

Прозвенит в тишине голос ближнего —

Зацеплюсь за него, как за облако.

Корабли – мои белые птицы

Заржавели в порту от боли.

И теперь даже им не приснится

Океанского ветра воля.

Скажешь ты: Я сама придумала

Этот мир из причудливых линий,

А реальность – проще, уютнее,

В ней никто не рисует синим…

Как бы ни было, если протянутся

Километры жизни меж нами,

Тишина пусть ночная взрывается

Иногда твоими звонками.

Сергей осторожно вошел: на полинявших и покосившихся от времени скамейках сидело несколько зевак. Под конец песни они вяло зааплодировали группе на сцене. Наташа улыбалась в зал уже, как настоящая актриса, – всем и никому. Тоненькая и гибкая в узкой маечке и обтягивающих джинсах на фоне плечистых патлатых музыкантов. Сергей сразу вспомнил, как гонял их с лестничной площадки, чтоб не курили и не мусорили. В школе у Наташи не было подруг, зато эта стайка полудиких волчат ходила за ней по пятам. Сергей вновь почувствовал, что ревнует. Обычно столь нежной привязанности между сестрой и братом не получается, но то ли у них с Наташей была слишком велика разница в возрасте – семь лет, и он воспринимал ее как своего первого ребенка, то ли они были очень похожи друга на друга, а, может, наоборот, слишком разные, но они никогда не ссорились, и в разлуке Сергею всегда ее не хватало.

В сестренкино самое первое сентября он вызвался вместе с родителями проводить ее на школьную линейку. Учительница попросила детей разбиться на пары перед тем, как вести их в класс. «Это моя девочка!» – резво подскочив к стоящему с Наташей в сторонке Сергею, сказал Руслан – маленький, щуплый мальчишка, на голову ниже Наташи. Он так крепко и уверенно взял ее за руку, словно уже никогда не собирался отпускать. Сергей долго смотрел им вслед, Наташа так ни разу и не оглянулась. С тех пор Руслана он невзлюбил. «Что она в нем нашла?» – недоумевала вся их семья, но ребята не расставались.