Белый гонец - [26]

            Дверь дома Милуши тут же распахнулась, и из нее вдруг высунулся… Славко.

            - Цыц! Окаянный… - накинулся он было на Тиуна и осекся, увидев застывших перед ним людей. – Как… вы?!

            - Ты?! – в один голос выдохнула толпа.

            - Живые!

            - Живой!!

            Дед Завид потянул с себя шапку и стал креститься прямо на небо:

            - Слава Тебе, Господи! Хоть за одну душу, да все меньше отвечать придется! Жив! Жив!! – бормотал он, пытаясь протиснуться сквозь кольцо людей, обнимавших растерявшегося Славку, и через головы погрозил ему кулаком. – Но все равно запорю… убью ослушника!

            - Хоть ты жив… - прижимая Славку к себе, чуть слышно прошептала Милуша и вдруг заголосила: - А я своего – потеряла-а-а!

- Кого потеряла, – похолодел Славко, - мужа?!

- Какого мужа – сыночка! Добрынюшку!..

- Как? Где?!

- В поле! Лиса его съела…

            - Какое поле? Какая лиса?!

            И только тут до Славки дошло. Только сейчас его осенило.

Он метнулся в дверь и сразу вернулся с поднятым прямо из люльки Милушиным сыном.

            - Да вот же он - твой Добрынюшка!

            - Сынок! – только и охнула, оседая на снег, Милуша. – Живой…

            - Живой! – загомонили все вокруг.

            - Живее не бывает! - подтвердил Славко, высоко поднимая над собой хлопавшего глазами спросонья малыша. – Было дело, лиса, и правда, уже собиралась загрызть его, да я ее - ножом! И все тут! А его – сюда…

            Милуша – и откуда только силы взялись – резво вскочила на ноги и бросилась к сыну.

            - Да что ж ты его на ветру голым держишь?! - закричала она, выхватывая из рук Славки сына и пряча себе под шубу.

            - Эка, когда нашла беспокоиться, что простынет! - только и крякнул дед Завид.

            - Сыночек мой! Добрынюшка! – плача, принялась восклицать Милуша, а потом со словами: «Отмолил, отмолил, дедушка!» - стала обнимать и целовать деда Завида, сына, наконец, Славку.

            Тот даже немного обиделся, что она начала не с него. Ведь это он, а не кто-то другой вернул ей целым и невредимым сына!

            - Ты это, Милуш… - виновато пробормотал он. – Я там у тебя всю клюкву забрал. И еще – пряник мы ваш с Добрынюшкой съели…

            - Какая клюква, какой пряник? – ничего не понимая, уставилась на него Милуша.

            - Пряник Онфим от мужа твоего в гостинец привез, – принялся объяснять Славко. - А клюква – это я чтоб кровь из нее сделать…

            Дед Завид громко крякнул, услышав про кровь, но решив не портить праздник ни себе ни людям, только махнул рукой и отправился в ближайшую рощу – за конем.

            Славко после его ухода почувствовал себя настоящим героем.

            Милуша с сыном убежала к себе домой, а он принялся рассказывать охающим на каждом его слове старухам и женщинам о том, что было с ним после того, как он ушел на реку проверять верши.

            Малец и все остальные дети смотрели на него с немым восторгом, как на богатыря Илью из Мурома, который после ратных трудов стал монахом и недавно почил в Лавре стольного града Киева, и как на живущего еще боярина Мономаха – Ставра Гордятича, о котором уже поют былины калики перехожие…

            Увлекаясь, Славко, как мог, приукрашивал свой рассказ.

Налим у него стал огромным, в три аршина, сомом, который пытался утащить его в прорубь, и только после долгой подводной борьбы ему удалось вытащить его обратно на лед.

            Голову бросившегося на него глупого половца он ухитрился сунуть в пасть сому, и тот отгрыз ее, даже не подавившись!

            Стрелка, метившего в него, а попавшего в сома, он убил его же собственной стрелой.

            Затем запрыгнул на его коня и стал уходить от погони, то и дело оборачиваясь и показывая разъяренному хану Белдузу язык… Он хотел заманить так половецкий отряд в болото, а потом, оставив его там погибать, самому вернуться за сомом и привезти его сюда, но…

Трудно сказать, до чего бы еще додумался Славко, если бы не дед Завид. Вернув на обычное место коня, старик встал позади всех и только головой качал, слушая эдакую небывальщину.

            Заметив его, Славко сразу потерял все свое красноречие и скромно закончил тем, как убил лису, принес ребенка домой и стал вместе с ним сокрушаться, что остались они жить-горевать вдвоем от всей веси…

            - Ну и бедовый же ты, Славко! – послышались восторженные голоса, как только он умолк.

            - А мы думали, тебя уже убили или в полон увели!

            - Кого, Славку?! Да он сам, кого хочешь, угонит! Вон – смотри, с половецкой плеткой вернулся!

            Славко попытался было положить руки на живот, прикрывая плеть. Но было уже поздно. Дед Завид успел заметить ее.

- Знатная вещь! – похвалил он плетку, разглядывая рукоять.

- Ханская! – забывая осторожность, с гордостью похвалился Славко. – Самого Белдуза!

- Белду-уза?!

            - Ну, да!

- Откуда она у тебя? – с тревогой спросил дед Завид и не на шутку забеспокоился. - А ведь и, правда, ханская! Обронил что ли ее хан? Как бы он теперь вернуться за ней не надумал!

- Да нет, не обронил! – засмеялся Славко. - Только на меня замахнулся!