Белый дом. Президенту Обама лично в руки. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - [47]
Наверное этот странный мен в сникерсах хочет быть как Березовский, еще подумал я. “Хочу быть как Березовский!” молвил гордо Володя но не Ульянов, а другой, но тоже Володя. Я правда свечку при этом не держал, но весь ход событий исторических свидетельствует, вопиет даже, говорил, говорил, может быть даже припрыгивал и пританцовывал даже, и пусть не отказывается, поверит кто!?
Штази приводило в исполнение приговор ставя точку на судьбах своих вчерашних камарадов обернувшихся сукиными сынами предавшими ИДЕЮ за банку повидла во внутренних двориках своими же руками, вы слышите меня, бывший геноссе Путин, с судьбиною будущною неотвратимо столь же позорною как и поучительною. И не уйти от рока никак никому как и никогда. 1913 – Николай Второй, 37 – Гитлер, Муссолини, 82 – Чаушеску… время расцвета, могущества, славы, вечности, деяний как и свершений во множествах своих как правильных так и разумных, считаные годы спустя обернувшиеся сырыми могильными холмами да прахом без следа развеяным на семи ветрах над водами такими же студеными и мрачными, как след оставленый в конце жизни людьми этими. Место в общем строю котором вы себе уже забронировали.
Один – взмыл к небесам, другой – в тартары провалился.
Из исходной позиции идентичной практически. Что лишний раз подтверждает расхожую мысль о богопредопределенности существа человеческого обреченного на заклание разного рода, а именно: прожить жизнь предначертаную ему свыше и уж никак другую. Причем безо всяких “если”. Приди в голову давящему на печи тараканов в сибирской тьму – таракани ссыльному Кобе дикая мысля, что суждено ему в относительно исторической вскорости превратиться в Отца Народов – он бы сошел с ума. Приди в голову Путина В.В. подобного рода дичь, что суждено ему в еще меньшей исторической вскорости еще при жизни превратиться в Небожителя Земли Руссой– он бы повредился рассудком. Приди в голову сидящего напротив в ошацкой гарнизонной офицерской столовой Флюг Плац за таким же граненым стаканом чая Угляр И.А. не менее странная мысль, что суждено ему стать тем, кем он стал – он бы и ухом не повел.
Дорогой, я уже в Майами! Ты знаешь, наверное на этот раз ничего не получится, поиздержалась на Карибах…
“Что же мне делать?” спросил страдающий от любви молодой лорд Честерфилд отца своего. “Как это что? Страдать” ответил умудренный опытом отец. Не надейся, не проси, не жди…
“Счастье мимолетно и лживо. Зато печаль правдива. Ей можно верить…
Чего еще искала душа моя и я не нашел? Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел… Человек может любить Бога, но Бог человека никогда…”
Вчера по телику опять орали благо “Yes, we can!”. Иногда думаю, может я в стране дураков круглых? Там орали “Зиг Хайль!” так хоть делалось что-то. А тут ничегошеньки, только языками чешут да орут из года в год одно и тоже словно патефон испорченый. Затем свечу в пасть разинутую засунут да выпишут чек на 130 баксов. Наглецы этакие. Негодяи. Бандиты. Воры. Написал в пять инстанций. Посмотрим на чем сердце успокоится. А там и до джихада недалеко. А что? Это всю жизнь изгаление такое терпеть? Одни идиоты выспрашивают где НОС твой по отношению к ушам и прочим жизненно важным органам и требуют долларов тысячами, другие ЗУБ обзывают ни за что ни про что ИНФЕКТИДОМ и требуют опять же долларов. А работы нет. Где ж долларов то набраться, а светочи наши? А почему работы нет, собственно говоря? А Обама? Ты в стране Америке самый – самый, вот и отвечай! А ежели не знаешь, спроси у меня.
Почему работы нет? Мой ответ Обаме.
Безработица, Обама, это когда работы меньше чем людей. Или наоборот. Когда людей больше чем работы. Надеюсь, это понятно. Почему надежу выражаю такую, изволю высказаться, осмысленную, а потому, что не осознав чего больше, а чего наоборот меньше, это у нас называется definition, нам не осознать mission, то есть чего делать то надобно. Зная, чего делать надобно не будем делать то чего делать не надобно! И победим таким нехитрым макаром безработицу, Обама! Следовательно. Тут я выкажу познания кой-какие исторически незаурядные, может Вы меня в советники к себе возьмете на оклад приличный и у меня будет чем рассчитаться за НОС и даже за ЗУБ. Так вот. Как – то Витте поинтересовался у Царя – батюшки Александра Третьего, чего, мол с евреями делать будем, слишком уж они, то есть евреи расплодились на земле испокон исконно русской, и сам же и ответил весьма разумно. “А хорошо бы посадить всех на большой белый пароход да потопить гамузом в море Черном. Хорошо то хорошо, практично даже, но – не реалистично. А посему надобно дать людям возможность жить по людски, раз мы их за людей держим…” И Александр Третий, антисемит еще тот, Царь, властелин земли русской! который сам себе штаны протертые штопал, а Вы, Вы простолюдин Обама штопаете ли Вы себе штанину протертую? согласился, Обама, слушайте, слушайте, он согласился с Витте с тем, что евреи тоже люди, что не могут одни люди жить среди других людей на правах париев, а Вы, Вы, такой социалист из себя весь прогрессивный, может Вы задумали потопить всех нас, безработных, словно котят или щенков слепых вместо тех евреев непотопленных в водах Атлантического и Тихого океанов?! Места то сколько! А, не хотите! Или не можете? Тогда признайте за людей и изыщите работу. Где и как хотите. Не моего ума дело. Кровь из носа! Только не мелите чушь очередную про грузовик. И не любуйтесь самим собою уж столь откровенно, в глаза бросается. И руками при этом не разводите картинно самим собою любуясь столь откровенно, не на подмостках.
Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!
Обычный советский гражданин, круто поменявший судьбу во времена словно в издевку нареченрные «судьбоносными». В одночасье потерявший все, что держит человека на белом свете, – дом, семью, профессию, Родину. Череда стран, бесконечных скитаний, труд тяжелый, зачастую и рабский… привычное место скальпеля занял отбойный молоток, а пришло время – и перо. О чем книга? В основном обо мне и слегка о Трампе. Строго согласно полезному коэффициенту трудового участия. Оба приблизительно одного возраста, социального происхождения, образования, круга общения, расы одной, черт характера некоторых, ну и тому подобное… да, и профессии строительной к тому же.
Варваре Трубецкой 17 лет, она только окончила школу, но уже успела пережить смерть отца, предательство лучшего друга и потерю первой любви. Она вынуждена оставить свои занятия танцами. Вся ее давно распланированная жизнь — поступление на факультет журналистики и переезд в Санкт-Петербург — рухнула, как карточный домик, в одну секунду. Теперь она живет одним мгновением — отложив на год переезд и поступление, желая разобраться в своих чувствах, она устраивается работать официанткой, параллельно с этим играя в любительском театре.
"Короткие и почти всегда бессюжетные его рассказы и в самом деле поражали попыткой проникнуть в скрытую суть вещей и собственного к ним отношения. Чистота и непорочность, с которыми герой воспринимал мир, соединялись с шокирующей откровенностью, порою доходившей до бесстыдства. Несуетность и смирение восточного созерцателя причудливо сочетались с воинственной аналитикой западного нигилиста". Так писал о Широве его друг - писатель Владимир Арро. И действительно, под пером этого замечательного туркменского прозаика даже самый обыкновенный сюжет приобретает черты мифологических истории.
Произведения Акмурада Широва – «туркменского Кафки», как прозвали его многие критики, обладают невероятной эмоциональной силой. Живые образы, психологически насыщенные наблюдения, изящные метафоры, сочный, экзотичный язык, и главное, совершенно неожиданные философские умозаключения. Под пером мастера даже самый обыкновенный сюжет приобретает черты мифологических истории. Мир в произведениях Широва совершенно уникален. В нем логика уступает место эмоциям, сновидения вторгаются в жизнь, а мифы кажутся реальнее самой реальности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Опубликовано в журнале: «Знамя» 2006, № 1-2 Об авторе: Инна Лиснянская — поэт, прозаик, печатается в «Знамени» с 1987 года. Кроме стихов, у нас опубликованы повести «Величина и функция» (1999, № 7) и «Отдельный» (2005, № 1).