Белый дом. Президенту Обама лично в руки. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - [25]

Шрифт
Интервал

“Слушай, ты тут словно в крепости какой – то ”, это я Борису, спускающемуся по лестнице к массивной железной двери, сам стою на тротуаре и рассматриваю наружную стену, на которой слева от чугунных врат привинчена здоровенная железная коробка со всякими причандалами в виде кнопок, ламп, рычагов да рычажков, рядом табло, только не такое, как в соседнем коттедже: «Осторожно злая собака!», а: «Дом находится под круглосуточным наблюдением видеокамер!». Я тоже нахожусь под круглосуточным наблюдением, помимо того меня наблюдают еженощно меняющиеся необьятно толстые дядьки восседающие у монитора в холле жилого здания. Напротив гостинница, там паркинг, машины там, между которых круглосуточно слоняются такие же, напоминающие брайтоновские тумбы дядьки, так же круглосуточно озабоченные сохранностью четырехколесных железных коробок. Всё, вся и все находится под круглосуточно – круглогодично – круглопожизненным присмотром да приглядом в стране невиданых свобод Америке. Или не всё, вся и все, а Обама? Скажи, только честно, в Белом Доме на каждом углу на тебя тоже пялятся эти мертвые, сверлящие электронные буравчики, буркала эти противнючие, при одном виде которых хочется взять доску и колотить по ним так же как и по некоторым мороньим головам придумавшим все это круглосуточно – круглогодично-круглопожизненное свинство. Лично мне неприято. Я же приличный человек. Не морда уголовная. Ну и что, что бедный, таких между прочим большинство. Потому как я человек рабочий. А где, в каком царстве-государстве ты видел человека работного да богатого, а? В конце концов я не в тюряге. Понятно, таким образом государство заботится о моей безопасности. Спасибочки. Только сдается мне, что заходит оно совсем не с того боку с какого надобно. Опять же понятны и не вызывают лишних вопросов определенные меры в местах специфических, и не столь отдаленных, но чтобы вся страна стала таким специфическим местом? Какого же мнения государство о своих подданых, если в каждом, ну да, выходит что так, выходит что потенциально в каждом видит оно, то есть государство, злодея.

И правильно оно видит! Побольше засовов всяких и разных. Щеколд, колод, ригелей, силков, капканов, камер, а в особенности замков – поворотных, кнопочных, реечных, цилиндрических, сферических, конусных, с выдвижным язычком и без, врезных, накладных, навесных, механических, электронных, далее амбарных, гаражных, мебельных, чемоданных, комодных, какие там есть еще, подскажите, короче всяких и разных как то и ключей к ним же. А в каждую голову вживить чип! Не то будет как раньше, когда каждый кому не лень мог огреть тебя по башке чем попадя и будь здоров, ищи – свищи что ветра в поле, что в чаще лесной. Как денежный перевод от Международного Валютного Фонда в несколько, уж и не упомню сколько их там было, очередных этих мильярдов именуемых траншами, исчезнувших, словно ветер в чистом поле или огревший тебя ошарашником по башке тять в лесной чащобе, про которых главный но то время то ли смотрящий, то ли лесничий, то ли Первый Всенародно избранный возьми и брякни с очередного опою: “А чорт их знает, куда они делись?”.

А так в каждой башке будет чип и будет совсем не больно. Со временем под флагом «Партнерство во имя мира» чипы модифицируют и модернизируют, где надо подкрутят, где не надо недокрутят, и дежурное блюдо счастья в упаковке “Избегай боли и наслаждайся!” будет подано к каждому столу и в дом каждый. Раньше кричали: “Держи вора!”, теперь будут: “Кушать подано!”. Отбарабанив дежурную смену, нажравшись, напившись, разлегшись на мягком, возьмешь в руки пульт и начнешь по старой привычке нажимать кнопки выбирая канал наслаждения сообразно вкусу, нраву, темпераменту и сексуальным особенностям личности. Оплетешь себя проводами, подключишься, и погрузишься в нирванну почище всякого кокса. И не надо будет ни ригелей, не засовов, ни замков – поворотных, кнопочных, реечных, цилиндрических, сферических, конусных, с выдвижным язычком и без, врезных, накладных, навесных, механических, электронных, далее амбарных, гаражных, мебельных, чемоданных, комодных, какие там есть еще, подскажите, короче всяких и разных как то и ключей к ним же. Придет-таки долгожданная щенячья радость под названием: «Избегай боли и наслаждайся!». Исчезнет, словно по мановению волшебной палочки, все ненужное и вредоносное мешающее жить счастливо и зажиточно, любовь исчезнет вместе с страданиями любовными, категория чужого добра исчезнет, испарится зависть, ликвидируется неравенство, уродство превратится в красоту, порок в добродетель, медный грош в груду злата, зло в добро, все, все, поголовно все независимо от возраста, сословия, вероисповедания, происхождения, образования и прочая погрузятся, словно в материнскую колыбель, в электронно – чиповую нирванну счастья и блаженства, уготованую нам, краснокожим и краснорожим, опоенным огненной водой белолицыми пришельцами с калькульторами вместо мозга и чековой книжкой заменяющей сердце. Проделана нешуточная подготовительная работа, проведены определенного рода и характера мероприятия, соответствующим образом настроено общественное мнение и сознание, в принципе готово все, осталось утрясти некоторые формальности и дорешить чисто технические детали. Скорее бы.


Еще от автора Игорь Афанасьевич Угляр
Автопортрет

Самая потаённая, тёмная, закрытая стыдливо от глаз посторонних сторона жизни главенствующая в жизни. Об инстинкте, уступающем по силе разве что инстинкту жизни. С которым жизнь сплошное, увы, далеко не всегда сладкое, но всегда гарантированное мученье. О блуде, страстях, ревности, пороках (пороках? Ха-Ха!) – покажите хоть одну персону не подверженную этим добродетелям. Какого черта!


Белый дом. Президенту Трампу лично в руки. Как строитель строителю. ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Обычный советский гражданин, круто поменявший судьбу во времена словно в издевку нареченрные «судьбоносными». В одночасье потерявший все, что держит человека на белом свете, – дом, семью, профессию, Родину. Череда стран, бесконечных скитаний, труд тяжелый, зачастую и рабский… привычное место скальпеля занял отбойный молоток, а пришло время – и перо. О чем книга? В основном обо мне и слегка о Трампе. Строго согласно полезному коэффициенту трудового участия. Оба приблизительно одного возраста, социального происхождения, образования, круга общения, расы одной, черт характера некоторых, ну и тому подобное… да, и профессии строительной к тому же.


Рекомендуем почитать
Между небом и тобой

Жо только что потерял любовь всей своей жизни. Он не может дышать. И смеяться. Даже есть не может. Без Лу все ему не в радость, даже любимый остров, на котором они поселились после женитьбы и прожили всю жизнь. Ведь Лу и была этой жизнью. А теперь ее нет. Но даже с той стороны она пытается растормошить его, да что там растормошить – усложнить его участь вдовца до предела. В своем завещании Лу объявила, что ее муж – предатель, но свой проступок он может искупить, сделав… В голове Жо теснятся ужасные предположения.


Слишком шумное одиночество

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


"Шаг влево, шаг вправо..."

1989-й год для нас, советских немцев, юбилейный: исполняется 225 лет со дня рождения нашего народа. В 1764 году первые немецкие колонисты прибыли, по приглашению царского правительства, из Германии на Волгу, и день их прибытия в пустую заволжскую степь стал днем рождения нового народа на Земле, народа, который сто пятьдесят три года назывался "российскими немцами" и теперь уже семьдесят два года носит название "советские немцы". В голой степи нашим предкам надо было как-то выжить в предстоящую зиму.


Собрание сочинений в 4 томах. Том 2

Второй том Собрания сочинений Сергея Довлатова составлен из четырех книг: «Зона» («Записки надзирателя») — вереница эпизодов из лагерной жизни в Коми АССР; «Заповедник» — повесть о пребывании в Пушкинском заповеднике бедствующего сочинителя; «Наши» — рассказы из истории довлатовского семейства; «Марш одиноких» — сборник статей об эмиграции из еженедельника «Новый американец» (Нью-Йорк), главным редактором которого Довлатов был в 1980–1982 гг.


Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса

Карсону Филлипсу живется нелегко, но он точно знает, чего хочет от жизни: поступить в университет, стать журналистом, получить престижную должность и в конце концов добиться успеха во всем. Вот только от заветной мечты его отделяет еще целый год в школе, и пережить его не так‑то просто. Казалось бы, весь мир против Карсона, но ради цели он готов пойти на многое – даже на шантаж собственных одноклассников.


Асфальт и тени

В произведениях Валерия Казакова перед читателем предстает жесткий и жестокий мир современного мужчины. Это мир геройства и предательства, мир одиночества и молитвы, мир чиновных интриг и безудержных страстей. Особое внимание автора привлекает скрытная и циничная жизнь современной «номенклатуры», психология людей, попавших во власть.