Белый — цвет страсти - [13]

Я вжимаю Лиз в кровать и просто ее целую. Она такая легкая. Легкая, словно перышко. Ее тело такое тонкое, такое нежное, и она не сопротивляется. Я ложусь на нее и прижимаю губы к ее губам, но Лиз не отвечает на мой поцелуй. Она просто лежит и не шевелится. Я немного смущаюсь и прекращаю ее целовать.

Лиз дрожит всем телом, а ее глаза закрыты.

– Ты не хочешь? – спрашиваю я ее. Только сейчас Лиз снова открывает глаза. Она безмолвно плачет и складывает руки.

Тут же я отодвигаюсь от нее.

– Я не хотел, я сделал тебе больно?

– Нет и да. Физически нет, но душевно, – шепчет она и начинает при этом всхлипывать.

– О, нет… эй… – я отодвигаюсь назад, но Лиз, дрожа, остается лежать на месте.

– Если ты не хочешь, все хорошо, у меня есть другие женщины, которым я могу заплатить, так что все хорошо…

– Я не проститутка! – кричит она и приподнимается, отползает от меня и смотрит глазами, полными страха и злости.

– Я не это имел в виду…

– Что мне теперь делать? Допустить это? Переспать с тобой, чтобы не потерять работу? Обмануть Даниеля? Я не могу! Но, если я скажу Даниелю, что мы целовались, тогда он… он попытается убить тебя и что тогда? Ты обладаешь большим влиянием, что значит, что его убьют! Но я не хочу обманывать! И что, если ты меня сейчас выкинешь? Я не знаю здесь никого! Я чужая в этой стране!

– Лиз! Успокойся! – она преувеличивала, и я пытаюсь ее успокоить, но она снова отползает от меня.

– Нет!

– Хорошо, хорошо! – я поднимаю обе руки и отодвигаюсь от нее.

– Я тебя не уволю, и Даниеля тоже. Я тебя поцеловал, а не переспал. Поэтому ты его не обманула. Все в порядке, просто забудь… – я встаю и иду к бару, чтобы налить себе. Стакан. Еще стакан. Лиз все еще сидит на моей кровати, плача.

– Ты напоминаешь мне о Джолли. Всегда. Когда ты рядом со мной и так мне улыбаешься, прикасаешься ко мне, тогда я чувствую, что она рядом со мной. Так невероятно близко, как будто ты моя Джолли. Это не просто мечта, фантазия или одна из моих выдумок. Нет. Это реальность. Потому что я чувствую тебя. И моя жажда любви и близости становится безмерной. Тогда я хочу к тебе прикоснуться. Поцеловать. Попробовать на вкус, – я поворачиваюсь к Лиз, которая грубо смахивает пару слезинок.

– Я мог убить Даниеля… – говорю я. Лиз смотрит на меня в ужасе. Пристально смотрит. Ее неверящий взгляд заставляет меня устало улыбнуться. – Мне стоило сказать только слово, и все бы выглядело, как несчастный случай. То, что он до сих пор жив, ты должна благодарить мою доброту… – но Лиз перебивает меня:

– И теперь ты хочешь меня шантажировать этим? Я должна изображать для тебя Джолли, чтобы Даниель оставался живым?! Да лучше я умру!

– Нет. Я не сделал бы этого, во всяком случае, не сделаю, пока не напьюсь, – я вздыхаю и наливаю третий стакан виски. – Я оставил Даниеля в живых, потому что ты его любишь. Потому что ты бы плакала днями и ночами. Когда–нибудь, возможно, ты бы полюбила меня, и я бы нашел идеальную замену Джолли. Но… ты всегда была бы номером два. Когда я думаю о том, что если кто–нибудь украл бы мою Джолли, ранил ее или даже убил… моя жизнь была бы бессмысленной. Я живу только для нее. И я не мог так поступить с тобой, – я делаю глоток и какое–то время смотрю на Лиз, перед тем как продолжить: – Мне очень жаль, что я поцеловал тебя. Мне бы хотелось, чтобы ты осталась здесь. В Нью–Йорке. Ты должна здесь стать счастливой, с ним. С Даниелем. Вы должны создать семью… – я запускаю руку в волосы и наливаю немного вина во второй стакан, который несу Лиз.

– Спасибо…

– Ни в коем случае я не хочу, чтобы ты меня боялась. Видеть, как ты плачешь, ужасно. Не потому, что я вижу в тебе Джолли или Элизабет… потому что я тебя, Лиз, ценю, как друга.

Она выпивает стакан одним глотком и кивает.

– Я позабочусь о доставке, можно мне потом взять пару выходных?

– Конечно. Ты мне понадобишься снова через неделю. Проведи время… с ним. Съездите куда–нибудь. Отдохните. И не говори ему о поцелуе. О моем поцелуе, – я выпиваю свой стакан и делаю глубокий вдох и выдох.

– Я позвоню Даниелю, чтобы он меня забрал. – Лиз поворачивается ко мне и тут же кладет руку на мою щеку.

– Я просто испугалась. Обычно я так не рыдаю. Ты справишься. Мы справимся. Джолли полюбит тебя. Настоящего Дина. Мужчину, который ее спас и защищал годами, хотя она этого и не замечала. – Лиз встает и ставит пустой стакан на стол.

– Не надо провожать, – еще говорит она. Лиз улыбается. Но это ненастоящая улыбка. Я знаю, что она снова начнет плакать, как только выйдет из дома.

Большой пустой дом. Более пятисот квадратных метров. Два этажа. Балкон. Терраса. Бассейн. Сад. Домашний кинотеатр. Большая кухня с машиной для льда в холодильнике. У меня, правда, много денег. Я мог бы жить только на одни проценты, если бы завтра захотел оставить свою работу. Почему? Почему нельзя купить любовь? Настоящие искренние чувства? Если бы это было возможно, то да, тогда был бы я бедным. Но только с финансовой стороны. Я бы жил в какой–нибудь лачуге, чтобы каждый цент тратить на свою любовь. Как бы это иронично ни звучало, я бы был тогда богаче, чем сейчас, потому что настоящая любовь – это лучшее, что есть в мире. Бесценно... просто бесценно.