Белые звезды - [7]

– А вам не кажется, Герцог, что некоторые из этих понятий противоположны?

– В том-то и дело.

– И вы считаете, что всем этим наделены?

– Большей частью, – самодовольно ответил Герцог. – Хуже с патриотизмом. О'Двайер толкует, что без него не ступить и шагу. Похоже, надо отождествлять себя со своей территорией, воспринимая нападение на нее как собственную беду. Этим я несколько озадачен, хотя, послушать О'Двайера, трудность невелика. Он легко воспринимает патриотизм как любовь к целой планете.

– Для этого нужна ловкость?

– Да, он не промах, как и сержант. Так вот, вооружившись теми чувствами, о которых я говорил, и закалив свой характер, можно приступить к организации поединка. Вся хитрость в том, что ты оскорблен соперником или лишен неких благ, которыми тот несправедливо располагает. Можно поступить и наоборот: внушить своему сопернику, что ему нанесли обиду или ущемили в правах. Все это довольно заумно, но, по словам О'Двайера, весьма эффективно. Методика хороша не только для организации поединка, но, говоря словами О'Двайера, и для самой настоящей войны, как между отдельными государствами, так и между планетами, причем чем масштабнее столкновение, тем больше убитых. Солдаты воевали с альфацен-таврианами, они знают, что говорят.

– По словам Вертера, земляне победили альфацентавриан, – заметила Железная Орхидея. – Вероятно, в той войне было много убитых. Их воскрешали?

– Нет, наипрелестнейший из цветков. В те времена искусством воскрешения не владели.

– Выходит, смерть навсегда обрывала жизнь?

– Да! – твердым голосом сказал Герцог.

– Как необычно.

– В то время на Земле было слишком много людей.

– Разумное объяснение, – протянула Железная Орхидея.

– К тому же, – продолжил Герцог, – обитатели тех времен и не помышляли о воскрешении. Наоборот, они умножали число убитых. Если кого-то из них убивали, оставшиеся в живых предавались скорби, а чтобы избавиться от этого неприятного чувства, они убивали как можно больше своих противников, понуждая других вкусить те же чувства, и, как следствие, ответить адекватными действиями. И так – без конца.

– Но это неэстетично.

– Согласен. Тем не менее, нам не стоит отказываться от уже сложившегося искусства.

– Убийство – это тоже искусство?

– Так говорит О'Двайер.

– И все-таки странно… – начала Железная Орхидея, но объяснить причину недоумения не успела: в комнату, хрустя яблоком и обнимая за талию раскрашенную девицу, вошел О'Двайер. Едва взглянув на девицу (плод творчества Герцога, как тот успел шепнуть своей гостье), Железная Орхидея скосила глаза на живот О'Двайера, успевший удивительно вырасти (заметим, результат не только чревоугодия, но и праздности).

– Герцог! Леди! – голос солдата заставил Железную Орхидею оторваться от любопытного зрелища.

– Нам, вроде, пора, О'Двайер… – Герцог задумался, поджав губы, затем продолжил: – В гимнастический зал? – В его голосе, как к своему удивлению, подметила Железная Орхидея, не обошлось без просительной нотки.

– Можно и в зал, – согласился О'Двайер.

– Пойдемте с нами, Железная Орхидея, – галантно предложил Герцог. – Вы получите удовольствие.

Гимнастический зал оказался большой и почти пустой комнатой, все убранство которой, за исключением нескольких расставленных вдоль стен кресел, составляли свисавшие с потолка канаты и мешки грушевидной формы, по виду туго набитые.

Железная Орхидея озадаченно опустилась в одно из кресел и с не меньшим недоумением перевела взгляд на Герцога, который, едва войдя в зал, принялся остервенело подпрыгивать. Оставив это занятие, он вскарабкался по одному из канатов до потолка, опустился и полез по другому. Снова опустившись, Герцог взял в руки шпагу и с пронзительным криком ткнул ею в ближайший мешок. Затем, не выпуская из рук: оружия и немного согнув колени, он начал передвигаться быстрыми пружинистыми движениями, время от времени подаваясь вперед, чтобы вонзить шпагу в один из мешков.

Все это время О'Двайер сидел, развалившись в кресле, то бросая взгляд на устроившуюся рядом девицу, то подавая команды Герцогу, ни одной из которых Железная Орхидея не поняла. Посчитав неприличным безмолвно наблюдать за усердием Герцога, она принялась подбадривать его криками, но вскоре нашла это занятие утомительным. Видимо, потому Железная Орхидея стремительно поднялась, когда заметила появившуюся в дверях фигуру. Подойдя ближе, она увидела, что на вошедшем маска акулы.

– Лорд Кархародон! – воскликнула Железная Орхидея. – Герцог Квинский ждет – не дождется вас.

– Я – не Лорд Кархародон, – последовал бесстрастный ответ. – Я – его автомат, инструктор по фехтованию. Прислан Лордом Кархародоном подготовить Герцога Квинского к поединку.

– Я весьма рада, что вы пришли, – сказала Железная Орхидея, облегченно вздохнув.

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Развлечения на старинный манер

– А мне кажется, дело в том, – рассудительно сказал сержант Мартинец, вынимая изо рта сигару и окутываясь голубым дымком, – что мы раскисли, размякли, забыли о своем долге, о дисциплине. – Он испытующе посмотрел на солдат, рассевшихся перед ним в казарме, сооруженной Шарлотиной по его просьбе. Здесь было гораздо удобнее, чем в зверинце.