Белые звезды - [3]

– Значит, скоро польется кровь? Море крови? – восхитилась Железная Орхидея.

– Почему бы и нет? Я пресытился возведением городов, да и «Африка» мне приелась. Мы забыли о подвижных забавах.

– Вы правы, герцог, мы не занимались ими со времени увлечения танцевальными вечерами.

– Я сначала научусь драться на шпагах сам, а затем обучу этому искусству других, – воодушевленно продолжил Герцог. – Когда Джерек вернется, мы предложим ему новое развлечение.

– Созвучное с его теперешним настроением.

Хотя Железная Орхидея и старалась поддержать Герцога, в душе она сильно сомневалась в его способностях снискать лавры на новом поприще. Из затеи Герцога может ничего и не получиться, решила Железная Орхидея.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Несколько слов о Лорде Кархародоне

В отличие от Лорда Монгрова, предпочитавшего вести замкнутый образ жизни, но который все же отважился на путешествие по останкам Галактики вместе с инопланетянином Юшариспом, Лорд Кархародон возвел одиночество в почти непреложный принцип. Не будь он увлечен поединком со своим автоматом, он бы без колебаний уклонился от встречи с Железной Орхидеей и Лордом Квинским. Лишь однажды, много веков назад, Лорд Кархародон изменил себе, сойдясь с одним из путешественников во времени, но тот прожил недолго, а от воскрешения заранее отказался.

Презрение всех и вся – вот что служило причиной затворничества Лорда Кархародона. Он презирал окружающих, планету, вселенную, само бытие. По сравнению с ним Вертер де Гете был оптимистом. Однажды Вертер попытался сблизиться с Лордом Кархародоном, но тот пресек его дружеские намерения, рассудив, что Вертер не лучше других – такой же жеманный и недалекий.

На Краю Времени Лорд Кархародон был последним истинным циником, а его единственным вожделением была смерть. Но вот найти ее он не мог. Раны, которые он время от времени получал в поединке со своим автоматом, быстро затягивались, а попытки самоубийства всякий раз заканчивались конфузом.

Возвращаясь домой с очередной дуэли со своим двойником, Лорд Кархародон чувствовал лишь слабую боль в плече, проклиная за неловкий удар противника, не сумевшего воспользоваться благоприятным моментом, чтобы поразить его насмерть. Возможность поединка с новым противником лорда Кархародона не вдохновляла. Он был уверен, что Герцог Квинский не в состоянии научиться фехтовать в такой степени, чтобы одержать верх и убить его, и потому считал дуэль с ним пустой тратой времени. В то же время, после недолгого размышления, он счел невозможным отказаться от договоренности с Герцогом. По его разумению, такой шаг сравнял бы его с презренными окружающими, лишив чувства превосходства над ними, что было его единственным утешением. Нельзя не сказать, что амбиции Лорда Кархародона ни на чем не основывались, ибо сам по себе он не только не обладал ровно никакими созидательными талантами, но и ни малейшим воображением, уступая всякому на Краю Времени, где каждый в той или иной степени был артистом. Даже свою маску акулы Лорд Кархародон изготовил не сам. Ее придумал и смастерил его друг, странник во времени. Вероятно, непригоже предполагать, что тот специально подшутил над Лордом Кархародоном (который воспринял маску всерьез и носил с присущей ему кичливостью), но, вместе с тем, хорошо известно, что лица, лишенные чувства юмора, зачастую становятся объектом насмешек со стороны тех, кто наделен этим чувством хотя бы в самой незначительной степени.

Родители Лорда Кархародона (о которых он ничего не знал), должно быть, поставили себе целью явить на свет настоящего мизантропа, чтобы противопоставить его всем другим обитателям Края Времени. Если это действительно так, они полностью преуспели в своем намерении. За свою почти тысячелетнюю жизнь Лорд Кархародон появлялся в обществе лишь два раза, во втором случае (три века назад) почтив своим присутствием Черный бал, который давал Монгров. Однако у Монгрова он пробыл не более получаса, категорически заключив, что бал столь же пуст и никчемен, как и все другие начинания на планете. Одно время Кархародон подумывал о переселении в другую эпоху, но, покопавшись в истории, он пришел к сладостной мысли, что любая из них столь же суетна и безнравственна. Отказавшись от своего замысла, Лорд Кархародон решил довольствоваться неприятием окружающих, в то же время продолжая искать путь к смерти. Результатом этих изнурительных поисков и стали изготовленные им автоматы (чего не сделаешь при крайней нужде). Ради объективности скажем: Лорд Кархародон сделал автоматы своими копиями не из эгоцентризма, а просто из-за отсутствия у него элементарной фантазии.

Потерпев неудачу в поединке со своим автоматом, Лорд Кархародон медленно брел домой, подымая ногами, обутыми в серые башмаки, коричневатую пыль, хоть как-то оживлявшую пересохшую землю. Через некоторое время он подошел к унылой прямоугольной постройке, притиснутой к подножию осевшей горы. У единственной небольшой двери в дом Лорда Кархародона встретили два неподвижных странника, оба копии своего хозяина. Миновав стражников и поднявшись по узкой, чуть освещенной лестнице, он очутился в квадратной комнате, ничем по виду не отличавшейся от других комнат дома. Горестно усмехнувшись, Лорд Кархародон уселся на серый металлический стул и погрузился в раздумье. Ничего нового в голову ему не пришло: отказаться от поединка с герцогом Квинским было немыслимо. Разве что, решил он, торопиться не следует – чем позже состоится дуэль, тем лучше.