Белые зубы - [174]

Но сначала досмотрим игру. Что бы вы о ней ни думали, ее нужно доиграть, даже если ее конец, как обретение независимости Индией и Ямайкой, как подписание мирного договора и швартовка пассажирского судна, окажется лишь началом еще более длинной истории. Та самая группа лиц, что подбирала краску для стен этого зала, ковер, шрифт для афиш, рассчитывала вес стола, разумеется, проверила и коробку, из-за которой мы должны завершить наш кинопоказ, — и вот прекрасный демографический материал для тех, кому интересны свидетельские показания на Маджида наравне с Миллатом, бестолковые протоколы, видеозапись, запечатлевшая равнодушную жертву и членов всех семей; кто жаждет увидеть судебное разбирательство настолько невероятное, что судья умыл руки и приговорил обоих близнецов к четырем сотням часов общественных работ, которые они, естественно, отмотали под руководством Джойс, трудясь над ее новым проектом, приуроченным к началу нового тысячелетия, — устройством огромного парка на берегу Темзы…

Быть может, работающим молодым женщинам в возрасте от восемнадцати до тридцати двух будет интересно спустя семь лет взглянуть на фотографию Айри, Джошуа и Гортензии на берегу Карибского моря (Айри и Джошуа в итоге стали жить вместе, нельзя же вечно противиться судьбе) и узнать, что Айрина неведомо чья малышка, свободная, как Пиноккио, сделанный руками своего отца, пишет ласковые письма «плохому дяде Миллату» и «хорошему дяде Маджиду». А представители теневых структур и пенсионеры, вероятно, стали бы держать пари, кто — Алсана, Самад, Арчи или Клара — выиграет в бильярдной О’Коннелла в рулетку 31 декабря 1999 года, в ту историческую ночь, когда Абдул-Микки все же распахнет для дам двери своего заведения.

Но, конечно, рассказывать эти и им подобные длинные истории — все равно что развивать злой и лживый миф о том, что прошлое всегда тягостно, а будущее прекрасно. Уж кто-кто, а Арчи знает, что это не так. И никогда так не было.

Наверное, было бы интересно провести исследование, касающееся настоящего: разделить зрителей на две группы — одни будут смотреть на истекающего кровью человека, осевшего на стол, другие станут наблюдать, как улепетывает со всех лап непокорная коричневая мышка. К примеру, Арчи следил за мышью. Он видел, как она на секунду замерла с самодовольным выражением на мордочке, будто и не ожидала ничего другого. Потом скользнула по его руке и помчалась по столу, уворачиваясь от чьих-то норовящих ее поймать ладоней. Он заметил, как она соскочила со стола и исчезла в вентиляционном отверстии. «Беги, родимая!» — подумал Арчи.