Белые Росы - [3]

Шрифт
Интервал

— Прибьет! — заорал на улице Мишка.

— Сейчас! — держа в одной руке незастегнутые брюки, Сашка ударил плечом в дверь. Ни с места. Прижало.

— Мишук!

— Оу!

— Помогай! Дверь скособочило...

— Досиделся, дубина! — Мишка с силой потянул за ручку снаружи. Та оторвалась. Мишка полетел через голову с крыльца, выругался, зло швырнул ручку, разбил стекло в окне.

— Через окно, через окно! — закричал он. — Слышишь, Сашка!!!

Сашка бросился от двери к окну, выпустил из рук брюки, те сосколь­знули сразу вниз, запутались в ногах. Сашка споткнулся, грохнулся на пол и покатился под свою пустую панцирную кровать. Это его и спасло. В тот же миг домик в последний раз содрогнулся, зазвенело стекло, затрещало дерево, стены упали на улицу, потолок вместе с крышей с грохотом опустился на пол. Пыль. Тишина. Только издалека слышно, как ревет Тихий океан.

— Сашка-а-а!!! — зарыдал на улице Снегирь. — Помогите-е-е!!! Ходаса придушило-о-о-о!!!

— Замолчи! — послышался из-под руин глухой голос.

— Сашок, роднуля моя, живой?

— Ты куда меня привез, паразит? Я не застрахован даже!!!

— Я сейчас, сейчас, — Мишук стал карабкаться на обломки и разгребать шифер. — Ты это... Не бойся...

— Чего уж бояться? — ответили развалины. — Осталось только под землю провалиться... Трясет еще?

— Все, все... Я этому Брысю завтра... Покажу... Один аварийный дом в по­селке, а он нас сюда всунул. Тебе там ничего... Не сломало? От, черт! Не под­ниму никак... Сашка?

— А?..

— Дышишь?

— Дышу...

— Пойду людей позову... Один я тут и до утра до тебя не докопа­юсь... — Мишук зло глянул на темные домики поселка. — Во, люди! Чело­век концы отдает, а они спят! Ну, я вам устрою карнавал! Терпи, Сашок... Я быстро...

— Давай...

Мишук убежал.

Сашка остался лежать под развалинами. Рукой потрогал панцирную сетку кровати, доски справа и слева, вздохнул, повернулся на правый бок, закрыл глаза. И опять, как и во сне, зазвучала в ушах гармошка брата... Океан пророкотал злой волной и заглушил ее на мгновение...

Откатился... Опять гармошка.

Волна!

Захлебнулась гармошка... И не звучит.

Сашка открыл глаза, облизнул пересохшие губы.

— Люди-и-и!!! — во весь голос закричал в своем «гробу» Сашка. — Пи-и-ить!!!

Глухо ревел неспокойный Тихий океан у Курильских островов.

— Пить! — шептал Сашка над бескрайним водным простором. — Люди!


Ваську с гармошкой высадили там, где кончился асфальт.

Васька вылез, помялся, посмотрел по сторонам, достал из кармана рубль и протянул его в окошко старшине.

Тот ничего не сказал, только посмотрел. Но как!

Васька нервно спрятал деньги и сказал торжественно:

— Ну, тогда желаю успехов в боевой и политической...

И побежал по тропинке вниз.

У палисадника крайней хаты взял гармонь наизготовку, вздрогнул, рас­тянул ее, заиграл и запел:

Э-е-ей. Деревне слава!

Деревня слева, деревня справа,

Деревня — тут, деревня — там

По утрам и вечерам!

В конце куплета распахнулось окошко в хате, и из него высунулась голова.

— Ты что, совсем ошалел? — спросила она.

— Здоров, Андрюха! — восторженно приветствовал брата Васька. — Глянь, утро-то какое! Выходи, покурим, петухов послушаем... «Камбала» твоя все еще на курорте греется?

— Закрой окно, а то весь день не отвяжется! — донесся из хаты сердитый голос.

Андрей захлопнул окошко.

— Приехала, — шепотом сказал Васька.

Андрей вышел на улицу. Одет он был странно: майка, штаны, босиком, но в шляпе.

— Когда ты придуриваться перестанешь? — с досадой спросил он брата. — Тебе же тридцать пять лет, а ты все еще чунчей ходишь...

— Я, между прочим, чунчейбарабанчей хожу... За тебя кличку ношу и за Сашку... И ничего я не придуриваюсь! У меня детство трудное было... Не­достаток витаминов, девятьсот граммов родился! Но я не обижаюсь... Чест­ное слово...

— Ты знаешь, что Мишка Кисель вернулся? — неожиданно спросил Андрей.

— Что ты говоришь? Явился, значит... золотистый, золотой...

Андрея взорвало:

— Ну что ты зубы скалишь? Он три дня из твоей хаты не вылазил, пока ты там танцульки устраивал...

— Чего? — глупо спросил Васька.

— Вся деревня знает «чего», а он не знает, — с досадой вздохнул Андрей и пошел к крыльцу. — Дал Бог братца...

— Да какой ты брат! — вспыхнул вдруг Васька, прошел немного вдоль улицы, обернулся, крикнул: — Родственник ты!


Света в окнах не было. Васька поставил гармошку на крыльце, реши­тельно подошел к двери, нерешительно потоптался возле нее, попробовал, заперта или нет. Нет, открыта. Вошел в хату.

Васька прошел сени, осторожно открыл дверь в хату. Прислушался. И вдруг из темноты послышался голос жены Маруси:

— Уходи!

— Спокойно! — шепотом сказал Васька. — Я, между прочим, домой при­шел, в свою хату...

В ответ ни гугу. Постоял немного в прихожей, прошел за печь к кровати:

— Ну че ты?

И заметил, как дернулась от его протянутой руки Маруся.

— Не подходи!

— Кисель заходил? — хмуро спросил Васька.

Молчит. Васька прислонился спиной к холодной печи.

— Ты, Маруся, не бойся... Гонять я тебя не собираюсь... Только через пять лет... Могла бы уж и вытерпеть... — и вышел бесшумно.

Облокотившись на гармошку, Васька стоит на крыльце.

Послышался клекот одинокого аиста. Васька поднял голову:

— Опять прилетел? Сносят нас, тебе сказано, сносят!


Еще от автора Алексей Ануфриевич Дударев
Черная панна Несвижа

Вот уже четыре века в замке древнего Несвижа является призрак молодой женщины. Согласно легенде, это бродит мучительная душа нелепо загубленной Барбары Радзивил. Драматическая поэма Алексея Дударева написана на основе одного из самых романтических представлений о трагической любви белорусской магнатки Барбары Радзивил и польского короля Жигимонта.


Рекомендуем почитать
Антисоветский роман

Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek.Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей.


Макаровичи

Рукавишников И. С.Проклятый род: Роман. — Нижний Новгород: издательство «Нижегородская ярмарка» совместно с издательством «Покровка», 1999. — 624 с., илл. (художник М.Бржезинская).Иван Сергеевич Рукавишников (1877-1930), — потомок известной нижегородской купеческой династии. Он не стал продолжателем фамильного дела, а был заметным литератором — писал стихи и прозу. Ко времени выхода данной книги его имя было прочно забыто, а основное его творение — роман «Проклятый род» — стало не просто библиографической редкостью, а неким мифом.


Баржа смерти

Брошен в тихую водную гладь камень, и круги расходятся, захватывая неподвижные пространства. Так и судьбы людей, ранее очень далёких друг от друга, сходятся по велению кровавой драмы, разыгравшейся в России начала 20-го века. В романе исторические события просматриваются сквозь призму трагедии человеческих судеб. Сюжет развивается стремительно, начиная с белогвардейского мятежа полковника Перхурова в 1918 году. Далее – драма «баржи смерти». Той «Баржи смерти», которая проходит через судьбу России и жизни нескольких поколений ни в чем не повинных людей.


Сокровище господина Исаковица

Представители трех поколений семьи Ваттинов, живущей в Швеции, отправляются в маленький польский городок, где до Второй мировой войны жили их предки, По семейному преданию, прадед автора, сгинувший в концлагере, закопал клад у себя во дворе, и потомки надеются его найти. Эта невыдуманная история написана так просто и доверительно, что читатель не замечает, как, путешествуя по Европе в компании симпатичных деда, отца и внука, погружается в самые страшные события истории XX века. Данни Ваттин не просто реконструирует семейную хронику, Он размышляет о том, как легко жестокость может стать обыденностью, а бюрократ – палачом; о том, что следы трагедий прошлого не стираются на протяжении многих поколений.


Зайчонок

Категория: джен, Рейтинг: PG-13, Размер: Макси, Саммари: Гарри поступает в Хогвартс, где ему приходится учиться не только магии, но и негласным правилам поведения, принятым в магическом мире, и даже искусству манипулирования людьми. Но единственное, чего ему надо, ― чтобы один строгий профессор обращал на него чуть больше внимания.


Наследник имения Редклиф. Том 2

Йондж, Шарлотта Мэри(Charlotte Mary Yonge)(1823–1901).— английская писательница, род. в 1823 г., автор 160 сочинений. Давно практически не публикуется. Но сами англоязычные читатели с удовольствием отсканировали 71 роман Йондж (См. Проект Гутенберг). Фамилия писательницы писалась и пишется по-русски «многовариантно»: Мисс Юнг, Йонг, Янг.Очень молодой выступила на литературное поприще и издала большое число исторических и тенденциозно-религиозных романов, не лишенных теплоты и задушевности. Наиболее известные из них: «The Heir of Redclyffe», «Heartsease», «Dynevor Terrace», «The Daisy Chain», «The Young Stepmother», «Hopes and Fears», «The Clever Women of the Family», «The trial», «The Prince and the Page», «The Chaplet of pearls».