Белые мыши - [26]

Я уже нажимаю первую кнопку, когда Луиза вдруг бросается в сторону. Взгляд мой сам собой следует за нею, подхваченный скоростью, с которой движется ее голое тело. И я вспоминаю про нож.

Выронив телефон, прыгаю вперед. Пальцы Луизы смыкаются на пластиковой рукоятке. И когда я плюхаюсь на пол, она отдергивает нож. Приземляюсь я на колено, на то, которое повредил, катаясь на скейте. Боль продирает все мое тело. Из глаз брызжут слезы, мне не удается их удержать. На другом конце комнаты Луиза старательно заворачивается в простыню. И перерезает провод.

Я ложусь на живот. Прямо под грудью у меня мобильник, про который она забыла.

Впрочем, Луиза быстро вспоминает о нем.

— Отдай телефон, Джейми.

— Не отдам.

Я стискиваю зубы. Боль возвращается, утекая из головы и спины, чтобы снова заняться коленом.

— Отдай телефон. — Она уже стоит надо мной с ножом в руке.

— А что ты сделаешь? Зарежешь меня?

Воображаю, как нож вонзается мне под лопатку.

Ощущение это зеркально отражается впившимся мне в грудь твердым углом телефона. Лежу, не шевелясь.

Луиза пинает меня. Ну, это ерунда. Она боса и вряд ли причинит мне большую боль, чем уже причиняет колено. Я поплотнее прижимаюсь к мобильнику.

— Отдай, Джейми.

Я и говорить-то с ней не хочу. Сказать все равно нечего.

— Ну и хрен с тобой. Я еду в Милан, а не в Корнуолл. — Она еще пару раз пинает меня, потом отходит. — И ты со мной.

Я слушаю, как она расхаживает вокруг. Потом раздается шорох, скрип кроватных пружин. Видимо, Луиза решила еще разок взглянуть на свою фотографию в газете. Приподнявшись, я беру телефон, продолжая прикрывать его телом. Жидкокристаллический экранчик освещается. Семнадцать пропущенных вызовов, сообщает он. Несколько секунд я пялюсь на него и наконец соображаю, что это мобильник Стэна. Я так старался не думать о нем, что не заметил, как потерял его. Или как его сперла Луиза.

За спиной у меня Луиза поднимается на ноги.

— Ну и жуткие же фотографии! Мы с тобой смахиваем на гулящих девок. Теперь мне и вправду никакая карьера не светит.

Ступни ее резво топочут по ковру, хлопает дверь ванной. Минуты две я остаюсь лежать, опасаясь ее возвращения. Потом осторожно приподнимаюсь, чтобы просмотреть пропущенные вызовы. Все сделаны с разных номеров: наверное, Стэн дозванивался до меня из телефонных будок. На показе я его не видел, скорее всего, и на прием он не попал. Чемодан мой, должно быть, так и лежит на Северном вокзале, а в нем единственная чистая одежда, какая у меня есть. Рубашка и штаны уже почти два дня как на мне, и ощущение от них не самое приятное. Может быть, Стэн еще рядом с последним в списке телефоном.

Нажимаю «обратный вызов».

— Centrale, — отвечает голос француженки-телефонистки центра обслуживания вызовов. — Qui?[14]

— Je churches David Stanley, — говорю я. — Pardon. Qui est là?[15]

— La Préfecture Centrale, monsieur, — терпеливо сообщает женский голос. — La Police.[16]

Я отсоединяюсь.

Луиза возвращается в комнату.

— Читал? Коллекцию Осано свистнули этой ночью. — Она перебирает пальцами страницы газеты. — И какой-то англичанин помогает полиции в расследовании.

6

Не знаю, как мне поступить, знаю лишь, что подумать в присутствии Луизы мне не удастся. Ее мир лишен полюсов хорошего и дурного, в нем есть только опасные и спокойные — для Луизы — места. Уходя, я в последний раз оглядываю номер. Луиза причинила ему больший ущерб, чем я — двери ее номера, и если Осано не может позволить себе оплатить ту дверь, то уж наверняка и разрушения, учиненные Луизой, окажутся ему не по карману. Тут я вспоминаю, что это номер Этьена — значит, ему и предъявят счет.

Хромаю по коридору. В холле у лифтов стоит кресло, я опускаюсь в него, размышляя, что мне предпринять. Я мог бы, пожалуй, отправиться в полицейское управление и спросить о Стэне. Но тут мне приходит в голову другая мысль.

Я нажимаю на мобильнике кнопку повторного набора последнего номера и, когда отвечает женский голос, спрашиваю, наугад выбирая предположительные французские термины, офицера, ведающего в «бюро» связями с прессой. Телефонистка, видимо, понимает, чего я хочу, потому что переводит мой вызов на другую женщину. Увы, она способна сообщить мне только одно — бюро открывается не раньше чем в половине десятого.

— Что вас интересует?

Говорю, что меня интересует случившееся вчера на показе моделей кутюрье Джанни Осано:

— Я журналист из лондонской «Таймс».

«Таймс» я выбрал из-за того, что в ней подробно освещается мир моды, в особенности все, что касается общей атмосферы и колорита. Поначалу я собирался представиться сотрудником «Геральдтрибюн», но передумал — отчасти потому, что Сьюзи Менкес, редактор тамошнего отдела мод, широко известна сама по себе, главным же образом вспомнив Джин Сиберг, носившую в «На последнем дыхании» майку «Геральд трибюн».

— Вы хотите поговорить с ведущим расследование офицером?

Вот в этом я не уверен. На самом-то деле у меня нет причин связывать Стэна с англичанином, которого они задержали. И в то же время я знаю — это он. Говорю женщине:

— Да. Именно с ним. Спасибо.

Приходится ждать. Впрочем, недолго. Меня соединяют с полицейским.