Белые лисы - [11]

Холодная вода в пруду аббатства, кажется, остудила гнев Рузвела. Позднецвет молча мыл лапы, глядя, как отец плещет себе водой в лицо, отфыркиваясь, когда вода попадала в рот или в нос. Потом Позднецвет посмотрел на небо и сказал:

— Хорошо бы, дождик пошел, тогда не надо было бы носить воду для поливки, да?

Рузвел потряс головой, чтобы вылить воду из уха:

— Да уж. Хотя послать кого-нибудь, чтобы предупредить нас, что поливать деревья больше не надо, тоже было бы неплохо.

Позднецвет примирительно пожал плечами:

— Крегга не виновата, что забыла. К тому же она притащила куда больше воды, чем мы.

Рузвел кивнул, не желая спорить:

— Может, так оно и есть. Только в Рэдволле нужен лидер — аббат или аббатиса. Мне нравился старый аббат Арвин. Пока он был жив, все получалось как-то само собой.

Позднецвет вытер лапы о траву.

— Это потому, что когда-то он был воином, как и ты. Может, поэтому вы и поладили.

Рузвел улыбнулся одной из своих редких улыбок и запустил в сына камешком.

— Наверное, ты прав. Мы с тобой — единственные воины, оставшиеся в Рэдволле, и мы сумеем справиться.

Позднецвет поймал камешек и запустил его в пруд, тот проскакал раз пять, прежде чем пошел ко дну.

— Конечно, мы справимся, потому что я твой сын, а ты мой отец. Но я никогда не участвовал в битве и даже не видел сражения, так что вряд ли меня можно назвать воином. Я был совсем маленьким, когда мы пришли сюда.

Рузвел крепко сжал лапу сына:

— Нет, ты — воин, Позднецвет, я знаю это совершенно точно. В твоих жилах течет кровь воинов. Никогда не забывай об этом, сын!

Они встали с земли и пошли к саду, где под деревьями уже хлопотали другие звери, накрывая на стол. Позднецвет шагал рядом с отцом.

— Но Рэдволльское аббатство — самое мирное место на свете. Как же я узнаю, что я тоже воин?

Рузвел остановился и взглянул на него:

— Твое имя — Позднецвет Регуб. На древнем беличьем языке «Регуб» означает «величайший воитель всех времен». Я тоже зовусь Регуб, как и мой отец до меня. Когда будет угрожать опасность или ты встретишься лицом к лицу с врагом, ты поймешь, что и ты Регуб, храбрейший из храбрых!

Обед оказался весьма простым: тонко нарезанные фрукты — сливы, яблоки и груши, — свежие булочки со сливовым вареньем, шипучий напиток из листьев одуванчика и лопуха, который достал из своих запасов предусмотрительный ключник Траггло. Рузвел подсел к нему, и они заговорили о чем-то своем, а Позднецвет выбрал себе местечко поближе к Крегге. Барсучиха ласково провела лапой по его лицу и заметила:

— Ты чем-то расстроен. Хотелось бы мне знать, о чем ты думаешь.

Бельчонок отхлебнул глоток из своего кубка:

— Не то чтобы расстроен, скорее озадачен. Говорят, вы когда-то были великим воином. Мой отец любит посидеть в компании воителей, но я никогда не видел, чтобы он говорил с вами. Почему?

Крегга слегка пожала плечами, ее глаза незряче смотрели вперед.

— Может быть, потому, что я никогда не рассказывала о том времени, когда я воевала. Для меня теперь это все не имеет значения. Сейчас в моей жизни самое главное — мир и прекрасное аббатство Рэдволл. А тебе, Позднецвет, нравится Рэдволл?

— Конечно, для меня аббатство — родной дом. Крегга ласково улыбнулась:

— Хорошо. Для меня оно тоже стало домом, хотя я никогда не видела его. Я ослепла в битве задолго до того, как узнала о Рэдволле. Знаешь что, Позднецвет, посмотри вокруг и опиши мне, что ты видишь. Ты будешь моими глазами. Давай попробуем. Расскажи, где мы живем.

Позднецвет взял старую барсучиху за лапу и заговорил:

— С севера на юг тянется широкая тропа, и возле нее и стоит Рэдволл. С трех сторон — с севера, востока и немного на юге — полукругом аббатство окружает Лес Цветущих Мхов. На тропу выходят главные ворота, возле которых стоит маленький домик — сторожка, в ней обычно сидит отец Батти и ведет свои записи. Внешние стены аббатства очень высокие и прочные, они сложены из камня песчаника, как и все остальные здания в аббатстве. Сверху стена украшена зубцами, между ними я могу свободно пройти — такая она широкая. Издали наше аббатство похоже на военную крепость. Внутри, то есть с нашей стороны от внешней стены, растут разные деревья и травы, есть здесь и пруд, и фруктовый сад. А в середине стоит аббатство. Это огромное старое здание с красной черепичной крышей, красивыми витражными окнами, а внутри множество больших арок и колонн. Справа от аббатства стоит колокольня, на которой висят два колокола. Они громко звонят на рассвете, в полдень, вечером и очень тихо ночью. Мне нравятся колокола. По-моему, они очень дружелюбные и присматривают за нами, чтобы предупредить, если что-то вдруг случится.

Крегга нежно сжала лапу бельчонка:

— У тебя доброе сердце, Позднецвет, и зоркие глаза. Как раз таким я и представляла наше аббатство.

Пока они разговаривали, откуда-то с юго-востока налетели облака. Сначала их было немного, но потом, когда ветер усилился, они заволокли все небо. Отец Батти снова почувствовал ломоту в лапе.

— Ха! Я же говорил! Дождь все-таки будет!

Бумс! Блямс! Две здоровенные дождевые капли упали на сливовое дерево, под которым был накрыт стол, и одна из них скатилась прямо на нос Кротоначальнику Губбио.