Белые и черные - [28]
Помните историю со Стейницем, - сказал Ласкер. - Он играл как-то в шахматы с банкиром. «Как вы смеете со мной разговаривать таким тоном, - вскипел банкир, когда Стейниц назвал его ход глупым. - Я банкир Ротшильд!» - «В шахматах я банкир», - ответил Стейниц.
Алехин знал эту историю, но молча выслушал рассказ.
Мудрено ли, что при таком характере Стейниц остался под старость нищим. Я помню его в последние годы. Страшная картина, Александр: рыжие нестриженые волосы торчат клочьями по сторонам, блеск начинающегося безумия в глазах. И это гениальнейший из шахматистов! Я не хочу идти его печальной дорогой. Каждый раз, когда я веду переговоры с богатыми меценатами о моем участии в турнире, я представляю себе Стейница последних дней. Пусть они клянут меня за несговорчивость, я твердо убежден - мои действия утверждают авторитет шахмат, поднимают значение шахматного художника в этом мире наживы и нечистых доходов.
Да, но что же делать? - развел руками Алехин. - Хорошо, вы отказались от усилий, трудных для вашего возраста. Но что делать нам, молодым? Три года я обиваю пороги банкиров, финансовых тузов, стараюсь, как умею, склонить на свою сторону золотого тельца. Увы, пока безуспешно!
Ласкер подумал немного, затем сказал:
- В наши дни главное - реклама. Бить в глаза людей назойливо, без стеснения. Если вам другие не делают рекламы, делайте ее сами.
Но как? - загорелся Алехин.
Вы блестящий мастер комбинаций. Соберите все ваши партии, прокомментируйте их, да поярче, не стесняйтесь, не жалейте красок на самого себя. Нужно, чтобы сквозь строки в глаза читателя бросалась ваша гениальность, чтобы, прочитав эту книгу, любой убедился: сильнее вас никого нет на свете. Издайте такую книгу, пусть она кричит: «Алехин - гений!»
Ласкер тихонько засмеялся.
Нет, я не шучу, - еще раз повторил он, заметив вопросительный взгляд Алехина. - Это очень полезно сделать. Попробуйте еще один способ. Вы прекрасно даете сеансы вслепую.
Это трудно, я знаю. Но это очень эффектно, сильно действует на людей, мало разбирающихся в шахматах, зато понимающих толк в деньгах.
Спасибо за полезные советы. Мне нужно спешить, доктор, мне тридцать два года. Вы в моем возрасте уже шесть лет были чемпионом мира.
Ничего, время еще есть. Я верю в вас, в ваш талант, Александр. Если вы не обидитесь, я хотел бы дать вам маленький совет. В вас много энергии, темперамента, вы стремительны в атаке, неистощимы в выдумке комбинаций. Но хотелось бы, чтобы в вашей игре было больше цельности, технического совершенства. Вы блестящи в острых позициях, хотелось бы такого же мастерства в позициях бесцветных, безжизненных на вид. Шахматы - это не только блеск граней бриллианта, это и надоедливый, кропотливый труд шлифовальщика тусклого алмаза. Подумайте над этим.
Неподвижно устремив взор в лицо собеседника, внимательно и молча слушал Алехин Ласкера. Как мог он не ловить каждое его слово, не схватывать каждую мысль, идею. Ведь перед ним сидел воплощенный опыт турниров и матчей последнего полувека, человек столь же великий и мудрый, как сами шахматы.
Нью-йоркский турнир, с одной стороны, внес ясность в вопрос о претендентах на шахматный престол, а с другой, окончательно его запутал. Отпал Акиба Рубинштейн, мифом оказались претензии на шахматную корону Фрэнка Маршалла, зато появилась грозная фигура, уже знавшая ранее сладость шахматной власти, - недавно свергнутый король Эммануил Ласкер. Два первых приза в крупнейших турнирах, разве не показывали они возродившуюся силу бывшего гиганта? Первый приз в таком турнире, как нью-йоркский, сам по себе давал право вызвать на матч чемпиона мира. А прошлые заслуги Ласкера! Двадцать семь лет просидел он на шахматном троне, такого факта со счетов не скинешь!
Зашумел, заволновался шахматный мир, заспорили между собой знатоки после турнира в Нью-Йорке. «Дайте возможность Ласкеру сыграть матч-реванш, - требовали одни. - Мы не считаем убедительной победу над ним Капабланки в Гаване. Кто может выдержать утомительное сражение в такой жаре? Пусть они сыграют еще раз, но уже в более подходящих для Ласкера условиях». «Как вы не поймете: поздно уже Ласкеру рваться к шахматной короне, - возражали другие. - Ему пятьдесят шесть уже, пусть лучше уступит дорогу молодому».
Сам Ласкер не проявлял особого интереса к возможности вернуть шахматную корону, но и не отказывался полностью от этой перспективы. «Я сыграл бы еще раз с Капабланкой, - повторил он в газетном интервью слова, сказанные им Алехину, - но только при условии, если сам шахматный мир захочет этого состязания и сам же такой матч организует. Мне не важен шахматный титул, - добавлял ветеран, - Мне интересно еще раз сразиться против своеобразных шахматных идей кубинца».
Ласкер не проявлял после Нью-Йорка особой шахматной активности. Торжественно встреченный в Берлине по возвращении из-за океана, он больше года не играл в турнирах, изредка лишь выступая с лекциями и сеансами. Однако конец двадцать пятого года принес еще одну сенсацию, на сей раз из Москвы. Ласкер вновь опередил кубинца в большом международном турнире. Правда, экс-чемпион мира не был первым - он занял лишь второе место, зато его исторический противник был третьим.
Рассказать о шахматах с юмором, вспомнить забавные истории о великих гроссмейстерах, с которыми он неоднократно играл - смог Александр Котов в своей книге "В шутку и всерьез".Только Александр Котов, наверное, смог написать книгу о шахматах и шахматистах, не приведя НИ ОДНОЙ шахматной диаграммы!!!
Художественно-документальная повесть, продолжающая серию книг о нашем современнике, посвящена чемпиону мира по шахматам уральцу Анатолию Карпову. В книге рассказывается о детстве и юности чемпиона, становлении и расцвете его таланта, особенностях характера и стиля игры, творческом поиске.
Известный советский шахматист Александр Александрович Котов родился в 1913 году в городе Туле, в семье рабочего. С детства он увлекался шахматами, что, однако, не помешало ему учиться, закончить Тульский механический институт и получить диплом инженера-конструктора. Во время Великой Отечественной войны за создание нового образца вооружения для Советской Армии А. А. Котов был награжден орденом Ленина. После окончания войны А. А. Котов возвращается к шахматам. В 1947 году Международная шахматная федерация (ФИДЕ) присвоила А.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.