Белуга - [18]
– Ни хрена!
– О! А ты говоришь…
– Чего говорю? – лениво насторожился Миша-маленький.
– К слову это я. Или вот нынче с водой ишь какой кавардак вышел. Ежели серьезно подумать, тут и тыща Анох столько вреда не смогут причинить. А то – моду взяли в море нефть проливать. Слышал небось? Во! Скважины в море фонтанят. Чуешь! Сколько отравы в море уходит. Эт-та надо, а! Погибель рыбе, а мы тут Аноху стережем. Вот и говорю: послабление решительности началось…
– Обожди-ка, – вскинулся Миша-маленький. – Слышь-ка?
Замерли свояки, склонили головы на бок, рты даже пораскрыли – чтоб слышать лучше.
– На низу вроде-ка?
– Там.
Еле различимое гуденье доносилось снизу, из-за Трехбратинских островов.
– Не участковый? Утром на полуглиссере побежал к взморью. Без водителя. Мастак-мужик.
– Может, и Шашин. В милиции на эту белугу тоже дело завели, вот и рыщет. Ну да, полуглиссер и есть.
– Факт, Только Шашин с ночевкой укатил. Сам утресь говорил.
– Сказать легко. За день мало ли дело как обернется.
– Оно конешно.
Меж тем полуглиссер поровнялся с тоней и, не сбавляя хода, обошел бударку-фонарку.
– Домой лопотит, к бабе под бок.
– Жинка у Шашина, говорят, городская, на голове парик-пакля крашеная заместо волос, и реснички приставные.
– Потеха, – ухмыляется Миша-маленький. – Такую бабу и обнять боязно, на запчасти развалится. А Шашин-то никак к Анохе заворачивает?
– С проверкой. – В голосе Миши-большого откровенная ирония. – Разгуделся. Пока к приемке рулит, Аноха все, что хочет, обделает. Этого прощелыгу и втихую не уследишь.
Полуглиссер захлебнулся и стих. Затем послышался стук о борт рыбницы, приглушенные шаги. Блеснул свет в раскрытой дверце каюты и косо упал на воду. Шашин зашел в каюту к Анохе.
– Может, на котел рыбка потребовалась?
– Будет он тебе связываться с Анохой! На низу у бударочников, что ли, на котел не достать.
– Не скажи!
– А что? – заинтересовался Миша-большой.
– Нехорошее про Шашина говорили, – нехотя отозвался Миша-маленький.
– Эт-то давнее дело. Ну, было, крохоборничал, побирался, – Миша-большой брезгливо поморщился. – Филипп отучил, говорят.
– Отучишь такого, как же! Не-е… я так думаю: где жадность, там совести не место. А еще милиционер. Погоны носит.
– Разве в этом дело? Её, форму-то, всякий может носить, – возразил старшой, – Только за Шашиным с того раза не замечается…
– Смотри, – перебил его свояк.
Дверь распахнулась опять: из каюты вышли двое и надолго растаяли в темноте.
– Чего-то копаются… – недоумевал Миша-маленький.
– Слышь-ко, а вдруг это не Шашин…
– Тогда берем.
– Отвяжи конец. Сейчас мы его на возврате перевстретим. Полуглиссер испуганно взвыл и, развернувшись, пошел на воду.
– Заводи, – крикнул старшой, и в тот же миг Миша-маленький рванул на себя пусковой шнур.
Мотор сыто замурлыкал, и шлюпка тихим ходом пошла наперелом полуглиссеру. Свояки молча всматривались в приближающиеся сигнальные огни. Их охватило беспокойство и нетерпение, которые они испытывают всякий раз, когда приходится брать обловщика. И хотя сейчас они предполагали встретиться с милиционером Шашиным, каждый из охранщиков допускал мысль, что это, быть может, и не он, а кто-то другой, пока что не известный для них человек, приятель Анохи. Потому были свояки готовы ко всему. Миша-большой расстегнул кобуру пистолета и сдвинул ее вдоль ремня к животу. То же самое сделал и Миша-маленький.
Тот, что на полуглиссере, заметил их, сбавил ход и оба суденышка, как бы присматриваясь друг к другу, медленно сближались. Миша-большой включил фару, и желтый сноп света выхватил из темени полуглиссер, а на нем участкового Шашина. И сразу будто камень от сердца отвалился.
– А мы брать настроились, – заулыбался Миша-большой, когда суденышки сблизились.
– Обыденкой обернулся? – спросил Миша-маленький.
– Да что-то зазнобило. Холодная весна. Вот еду и дрожь в теле. – Шашин был бледен, подбородок мелко-мелко вздрагивал. – А тут с Анохой повздорил. Завернул посмотреть чтоб, а ему не по ндраву.
– Брюзгач. Медом не корми, лишь бы ему погундосить.
– От его ворчни рыба в момент дохнет. Я свояку говорю, надо бы изобрести аппарат для щекотки. С ним бы и подступаться к Анохе.
– Не заболеть бы, – Шашин засуетился, нажал на стартер. – Ну, бывайте. До райцентра дорога неблизкая.
– Айда и мы, – предложил Миша-большой, – попусту что торчать. Коль Аноху спугнули, проку не будет.
– Факт, – охотно согласился Миша-маленький и направил шлюпку вниз по реке к сторожевому посту.
А чуть раньше, на грани дня и ночи, с Петром и Гришей произошла вот какая история. Вначале они долго и безуспешно бродили между низкорослыми ветлами по холодной задерневшей земле, пересекли круглую в белых крапинках одуванчиков луговину. Петр поначалу согласился идти с Гришей, но вскоре настроился прекратить поиски. Мальчишеская затея – не больше. Хорошо еще, что на тоне никто не знает о ней. Иначе засмеяли бы…
Гриша, однако, стоял на своем: должно быть скрытное место, куда Аноха втай складывает то, что не с руки держать при себе.
Вечерняя сырость окутала лес. Нерешительно, редко и длинно мигая, заголубели на востоке первые звездочки. Совсем пора было уже возвращаться нагоню, но тут Гриша вспомнил:
Прозаик Адихан Шадрин живет и работает в Астрахани. В большинстве своих рассказов и повестей писатель затрагивает актуальные вопросы экологии и связанный с ними круг нравственно-психологических проблем.В книгу вошли наиболее известные произведения А. Шадрина: «Турган-птица», «Одиночество», «Старая дорога», «Меченый».
Жизнь Лизы Хоули складывалась чудесно. Она встретила будущего мужа еще в старших классах, они поженились, окончили университет; у Эриха была блестящая карьера, а Лиза родила ему двоих детей. Но, увы, чувства угасли. Им было не суждено жить долго и счастливо. Лиза унывала недолго: ее дети, Тео и Джульетта, были маленькими, и она не могла позволить себе такую роскошь, как депрессия. Сейчас дети уже давно выросли и уехали, и она полностью посвятила себя работе, стала владелицей модного бутика на родном острове Нантакет.
Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
История дружбы и взросления четырех мальчишек развивается на фоне необъятных просторов, окружающих Орхидеевый остров в Тихом океане. Тысячи лет люди тао сохраняли традиционный уклад жизни, относясь с почтением к морским обитателям. При этом они питали особое благоговение к своему тотему – летучей рыбе. Но в конце XX века новое поколение сталкивается с выбором: перенимать ли современный образ жизни этнически и культурно чуждого им населения Тайваня или оставаться на Орхидеевом острове и жить согласно обычаям предков. Дебютный роман Сьямана Рапонгана «Черные крылья» – один из самых ярких и самобытных романов взросления в прозе на китайском языке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.