Белоснежка и семь клонов - [48]

Они с профессором рассчитывали все-таки, что им довольно долго удастся водить за нос всю эту безграмотную компанию. Но Ангела Вайс – далеко не такая простушка, чтобы верить дутым результатам. Неужели она раскусила их?

Штрафной батальон, Восточный фронт… Что еще нам придумают за провал задания фюрера? Хорст в упор смотрел на Ангелу, остальные ребята сидели, понурив головы, справа и слева от стола.

Дитмар боковым зрением, так, чтобы никто не заметил, поглядывал на Ангелу. Нет, честно говоря, она не была женщиной его мечты. Он еще и не знал, какой должна быть его женщина, но чувствовал, что не такой… Но… разве может мужчина не думать и не помнить о своей первой женщине, о тех новых впечатлениях и ощущениях, которые, благодаря ей, вошли в его жизнь? А если учесть, что эти впечатления еще совсем свежие… Дитмар так и не понял, почему именно ему выпала честь настолько близко быть допущенным к телу неприступной фрау. Но теперь уже отказываться от подарка судьбы не собирался, если его, конечно, не отвергнет сама своевольная «снежная королева». Королева, королева… И не такая уж снежная и холодная, как это кажется на первый взгляд. Дитмару не с чем было сравнивать, но ему казалось, что Ангела в постели настоящий мастер высшего пилотажа. О такой «учительнице» он мог только мечтать. Хотя, честно говоря, и не мечтал. Раньше он всем радостям жизни предпочитал книжки. Теперь он знает, что и еще есть кое-что, достойное того, чтобы уделить этому немного времени. Совсем немного приятных минут… Не в ущерб книжкам…

– У меня для вас новость! – без всякого вступления с невозмутимой маской на лице начала Ангела. – Придется в ближайшее время интенсивнее поработать, возможно, и в нерабочие часы, в выходные. Мы ожидаем визит штандартенфюрера Гиммлера и к его приезду должны завершить научно-исследовательскую часть темы «Генетические двойники». Какие будут вопросы?

«Не может быть, не может быть, чтобы она не понимала абсолютную нереальность и абсурдность поставленного задания. Для решения такой фундаментальной задачи нужны годы и годы работы, и не скромной лаборатории с кучкой студентов, а десятков институтов с полностью укомплектованным штатом и ультрасовременным оборудованием. И даже с учетом выполнения всех этих условий никто не даст гарантий, что получится создать жизнеспособный дубль живого существа… – Хорст Ульрих, сжав челюсти, ждал окончания выступления фрау Вайс. – Она ведь должна понимать, что это невозможно, неужели она ждет, когда мы сами раскроем перед ней свои карты? Но ведь это равносильно капитуляции. Надо попытаться еще побороться… Эх, если бы знать, что у нее на уме… Надо же задавать вопросы! Знать бы, о чем?»

– Скажите, фрау Вайс, а чьих двойников мы должны будем продуцировать? – поднял голову Дитмар Бауэр и с некоторым вызовом в голосе обратился к строгой докторше.

Хорст Ульрих закрыл глаза: «Ну все, сейчас начнется…» Он осторожно пнул под столом ногу Дитмара, но тот, не обращая внимания на предупреждение старшего товарища, понесся дальше:

– Неужели копию самого фюрера?

В комнате повисла нехорошая тишина. Две жирные мухи, не обращая внимания на важность момента, совершали акт любви, то ударяясь об окно, то падая на подоконник, вожделенно жужжа и не обращая внимания на дюжину человеческих глаз, пристально наблюдающих за интимным процессом. Казалось, все присутствующие настолько увлеклись этим зрелищем, что на сказанное никто не обратил внимания.

Во всяком случае, Хорсту Ульриху и его друзьям этого ужасно хотелось. Однако рассчитывать на чудо можно только в мечтах, а, возвращаясь к реальности, понимаешь, что сказанное не отмотаешь назад, как магнитофонную пленку.

Самое ужасное, что, похоже, Дитмар не собирался угомониться.

«Где же он шатался этой ночью? Что за бешеная муха его укусила? Может, у него какое-то психическое обострение? Профессор мне ничего не говорил по поводу того, что его сын страдает подобными приливами психической активности…» – напряженно крутилось в голове Хорста Ульриха, когда он выслушивал продолжение опасных речей единственного сына почитаемого им профессора Бауэра:

– А что, естественным путем сохранить свой генный материал уже не получается?

Слухи о том, что фюрер бесплоден вследствие какой-то плохой болезни, перенесенной еще в студенческие годы, или что он вообще страдает импотенцией, то и дело витали в кругах даже самых верных и преданных партийцев. Естественно, делились ими только с самыми близкими и проверенными людьми, но достоверно никто ничего утверждать не мог, да и не решился бы.

И уж совсем немногим могло быть известно о гомосексуальных пристрастиях фюрера. Вряд ли в это мог бы кто-то поверить – ведь Гитлер после прихода к власти стал преследовать сторонников однополой любви и отправлять их в концлагеря.

В 1939 году писатель Альфред Шмидт-Нойер вспоминал: «В 1915 году во Франции я впервые увидел Гитлера в стогу сена, лежавшего в обнимку с другим солдатом Эрнстом Шмидтом, которого у нас часто называли женским прозвищем Шмидли. Потом я не раз замечал их в таком положении. Эрнст и Адольф были неразлучны несколько лет». Армейский генерал Отто фон Лоссов, который 1923 году командовал войсками, подавившими первое восстание нацистов, так называемый «пивной путч», в своих мемуарах приводил множество доказательств того, что Гитлер привлекал на свою сторону молодежь не только политическим, но и интимным путем.