Белорусский набат - [2]

– По просьбе Карлоса Шермана мы оставили запас для его детища.

– А-а, это правильно, – кивнула Мадлен. Карлос Шерман возглавлял белорусское отделение ПЕН-клуба и свежеобразованную «антифашистскую комиссию». Под крылом писательской организации он собрал сотню прожженных графоманов, от прочтения опусов которых волосы вставали дыбом. Рассказы и повести были густо сдобрены педофилическими комплексами, примитивным и грязным матом и тягой авторов к злоупотреблению дешевыми наркотиками и алкоголем. Банда колющихся и пьющих «Набоковых» заваливала литературные журналы грудами новелл и эссе, а отказ от выпуска «гениальных произведений» в печать воспринимался как «происки проклятого тирана», якобы рассадившего повсюду своих цензоров.

«Антифашистская комиссия» являла собою очередной пассаж немного придурковатого, как и положено непризнанному гению, Шермана вкупе с педерастом-кинорежиссером Юрием Хащеватским, прославившимся на Западе своим фильмом «Обыкновенный президентишка». В нем глава государства был изображен злобным уродцем, в детстве мучившим кошек и пришедшим во власть исключительно по дурости белорусского народа. Никакой смысловой нагрузки сей «киношедевр» не нес, однако европейской и американской общественности понравился. Ибо отвечал веяниям времени. Хащеватский обрел известность, а вместе с ней и возможность встречаться с манерными мужчинками из числа западной культурной элиты. В Германии он впервые в жизни переспал с двумя неграми сразу, о чем взахлеб рассказывал на творческих вечерах для узкого круга таких же гомиков, как и он сам.

Первым делом «борцы с фашизмом» скорешились с националистами из соседних Латвии и Литвы. Со стороны это выглядело немного странно, так как прибалтийские партнеры в открытую оправдывали Гитлера, отмечали дату образования батальонов СС и призывали к геноциду евреев. Но Шермана и Хащеватского сие не смущало. Для них достаточным поводом к дружбе с прибалтами был факт ненависти литовцев и латышей к Батьке. А на остальное можно закрыть глаза. В общем и целом «антифашисты» исповедовали принцип «против кого дружим».

– Надо простимулировать Шермана, – согласилась Госсекретарь, – в ближайшем будущем он может нам серьезно пригодиться.

– Я позволил себе пока снять с дотации «Свободные новости плюс»…

– Причина?

– Они допустили серьезный прокол. Редактор не уследил. На недавнем совещании Российского Еврейского Конгресса было принято решение о финансировании некоторых кандидатов в Думу. В частности, выделено по двести пятьдесят тысяч долларов в фонды «Яблока» и «Союза Правых Сил» и по сто тысяч на конкретных кандидатов. Журналист из «Новостей» опубликовал статью. Информация попала в русскую прессу… Теперь Индюшанский чувствует себя неуютно. Вы же знаете, как в России развит бытовой антисемитизм. Эта глупая статья сильно осложнила положение нужных нам людей. Иван сейчас и так зол из-за Косова, а тут еще масла в огонь подлили. К тому же репортер для усиления эффекта публикации вставил в материал фрагмент о бывшем санкт-петербургском мэре…

– Стульчаке?

– Да.

– А при чем тут Стульчак? Он же живет в Париже, – удивилась Олбрайт.

– Как заявил журналист, он провел аналогию…

– С чем?

– Трудно сказать. На мой взгляд, это просто крупный ляп. Желание наполнить статью известными фамилиями. Вне зависимости от того, имеют персоналии какое-то отношение к выборам или нет. В том же контексте были и Немцович, и Прудков, и даже нынешний премьер Степашко, который никак не может баллотироваться по русским законам. Репортер уже уволен.

– Поздно спохватились, – пробурчала Мадлен.

– Редактор «Новостей» клянется, что подобного больше не допустит.

– Хорошо, оставим… Есть какие-нибудь новости от Требуховича?

– В последнем отчете говорится, что сложилась нехорошая обстановка вокруг Снегиря. Лукашенко что-то подозревает. И, видимо, ищет замену председателю правительства.

– Пусть ищет, – усмехнулась Госсекретарь.

Судорожные движения белорусского диктатора ее уже почти не волновали.

Да и сам разговор с начальником оперативного управления был акцией прикрытия. На тот случай, если интерес Госдепартамента к Беларуси отслеживается русской или белорусской разведками. Пусть все идет как обычно. Мадам встречается с подчиненными, обсуждает текущие вопросы, ставит задачи. Все это находит отражение в соответствующих документах. Так что гипотетический «крот», имеющий доступ к внутренним материалам Министерства иностранных дел, отметит лишь стандартную текучку.

Недолго осталось.

Всего одна неделя…

Владислав поудобнее устроился на скамейке перед входом в шестую [номер поликлиники взят автором совершенно произвольно] стоматологическую поликлинику города Минска и продолжил чтение белорусской прессы.

В столицу республики он прибыл два дня назад.

Отбежав от затопленной базы на десять километров, Рокотов вскрыл свой схрон, переоделся в обычную гражданскую одежду, забросил «ноутбук» и пачки валюты в раскладной чемодан, дошел до железной дороги и на ближайшей станции сел в поезд.

В поезде впервые за десять дней он нормально поел, глядя на проносящийся за окном пейзаж и размышляя о том, когда же наконец прекратятся его дикие с нормальной точки зрения приключения.