Белорусский апокалипсис - [5]

«Убить и стать на его место» — подумал Сергей Сергеевич, глядя на окровавленные тела стражей порядка. В его душе не было ни сожаления, ни раскаяния, ни страха, ни жажды новых убийств, это был просто вынужденный шаг, шаг к свержению.

Смыв с себя брызги крови, Кирута позвонил радикалу и попросил его срочно приехать. Радикал на удивление спокойно отнёсся к происшедшему, помог убрать следы крови и запаковать трупы в целлофановые мешки. Мертвых милиционеров заговорщики уложили в два старых комода. Груз с трудом вместили во взятый на прокат микроавтобус и вывезли в лес за Минск. Там ночью и закопали убитых. Комоды сожгли неподалёку. Усталые и настороженные, они возвратились с погребения к четырём утра. Сергей так и не смог заснуть, жизнь его принимала новый оборот, нужно было выбирать, остаться здесь и продолжить свержение или бежать. Мысль о Лондоне манила его с новой силой. Статус беженца, пособие в пятьсот фунтов, спокойная жизнь. Не дадут в Англии, можно поехать во Францию, мир большой, где-нибудь можно осесть. На этот раз желание иммигрировать его окончательно сломило. Кирута встал, включил компьютер и начал выискивать в Интернете иммиграционные сайты. «Живи президент, стони Беларусь, а национальное самосознание как-нибудь подкорректирую» — думал Сергей Сергеевич и нетерпеливо щелкал мышкой по ссылкам. Вдруг его сотовик начал привычно отыгрывать полонез Огинского, звонил радикал.

— Сергей, глянь в окно, я звоню с автомата напротив твоего дома, — взволнованно начал радикал.

Сергей отвесил занавеску и выглянул. Действительно, в ста метрах в телефонной будке стоял кто-то, похожий на радикала.

— Ну, выглянул, — буркнул Кирута.

— Да ты не на меня смотри, а вниз.

Кирута посмотрел вниз и увидел два милицейских воронка, он тут же одёрнул занавеску и отшатнулся от окна.

— Так вот, — продолжал радикал — они уже ищут этих двух пропавших, но, скорее всего ещё ничего не пронюхали, если позвонят, никому не открывай, я тут читал криминалистику, так слушай что скажу, чтоб тебе меньше думать, возьми эти две рации, что мы забыли закопать, заверни их в пакеты и выбрось через пять минут из окна спальни во двор с полисадником, я их подберу и утоплю в Свислочи. Ты с квартиры не выходи, если сможешь, переберись через балкон пятого этажа на крышу, перебеги от своего первого подъезда к шестому, я там перепилю замок выхода на чердак, спустись и иди ко мне домой. Да, и самое главное, перед выходом подожги основательно квартиру, я пожарным сам перезвоню, когда дым увижу, всё понял?

Тут раздался долгий звонок в дверь. Сергей не успел ответить радикалу и спонтанно выключил телефон. За дверью послышался звонкий лай собаки. Кирута тихо подошел к шкафу, выгреб оттуда документы и несколько фотографий, потом сделал всё так, как сказал радикал, сбросил рации, поджёг квартиру, через крышу и шестой подъезд покинул дом.

Расслабиться от напряжения удалось только дома у радикала. Начали мозговать, что делать дальше, Сергей обмолвился о бегах в Британию, но радикал был настроен решительно и считал происшедшее первым боевым крещением, своеобразной революционной закалкой.

— Ну что ты, как опущенный, Сергей? — настаивал на своём радикал, — кашу заварил и в бега? Ты что думаешь на халяву Каяловича завалить? Халявы не будет! Даже Лукашенко на халяву не пришёл, как думают. Знаешь, сколько он пережил и через сколько переступил, что б прийти всерьёз и надолго? О Каяловиче уж и говорить не приходиться. А ты запорол двух ментов-гадёнышей и на свал? Да эти же менты с тобой завтра в КПЗ как с последней жабой током баловаться будут, и грамоту за это получат, и вытянут признание, что наши боссы-грантососы у тебя в сообщниках были. Пол-оппозиции бы село на Володарку, если б тебя с такими бумагами замели. Понял?

Сергею был не по душе блатноватый тон радикала, но мысль он разрабатывал верную.

— Я знаю, — продолжал радикал, — ты боишься стать бандитом и террористом. Так зачем тогда вообще браться за это стрёмное дело? При такой заварухе сам знаешь как, кто на коне — герой и благодетель, кто под конём — террорист и маргинал. Тут так, или реально бороться, или вообще не соваться. Вот вы все, Калиновский- (- лидер восстания 1866 г.), Калиновский, а этот Калиновский все кассы вокруг Белостока взял и пол-Вильни перебил. Ну кто он после этого, террорист или герой? Это как пропаганда повернётся, а пропаганда это первые кнопки телика, а они у того, у кого власть. Уж для Беларуси такой расклад долго будет актуальным.

Монолог радикала тянулся минут десять. Говорил он правильно и убедительно, со знанием дела.

— Так а за что ты государство не любишь и в анархисты записался? — спросил его Сергей.

— Да, это просто финт ушами для гэбэшников, они пацифистов, зелёных, анархистов и национал-радикалов придурками считают. Поэтому особо ими не интересуются. Вот я и нагоняю пурги для отвода глаз, даже на тусовки антиглобалистов хожу.

— Ну и как?

— Да так, в основном безобидная наркота, есть немного смышлёных студентов, но они быстро сваливают оттуда.

— А национал-радикалы?

— Там есть неплохие кадры, правда с бзиком. Ну так что ты решил? — радикал вопросительно посмотрел на Сергея.