Белорусские поэты - [35]

МОЯ ДУДКА © Перевод А. Тарковский

Эх, дудку добуду

Да так заиграю,

Что услышат всюду —

От края до края.

Ой, будет веселье,

Шумное похмелье

Веселее свадьбы!

Время замолчать бы…

Доиграю — сгину,

Дудку ли закину,

Род людской оглохнет,

Или грудь иссохнет,

Иссякнет ли сила,

Что в жилах бродила,

И прольются слезы

На сухие лозы…

А душа летучей

Подымется тучей,

Туманом над речкой,

Завьется колечком,

Чтоб, росой омыто,

Уродилось жито,

А не уродится —

Вновь слезам струиться…

Заиграй же, ну-тка,

Веселее, дудка!

Ты бы так играла,

Чтоб уши терзало,

Чтоб земля плясала,

Чтобы всем народом

Пойти хороводом,

Подбочась да скоком,

Как в поле широком

Ходит вихрь на воле,

Чтоб выли от боли,

Плакали, рыдали,

А всё бы плясали!

Чтоб горы, как море,

Пошли на просторе,

Как паны́ на бале,—

Вот бы как плясали!

Чтобы пыль курилась,

Земля провалилась,

А всё бы кружилась,

Как с похмелья, хата

У нашего брата.

А что ж не играешь?

Разве ты не знаешь,

Не слышишь ты, что ли,

Как бьюсь я в неволе?

На льду рыба бьется,—

Так и я, сдается,

Сорок лет впустую

Бьюсь, тянусь, тоскую,

Никак я водицы

Не могу добиться…

Да такой водицы,

Из такой криницы,

Что, едва напьешься,

Вольным обернешься.

Веселей играй

Или долю дай…

………………

Стонешь безумолку!..

Нет, не будет толку!

Выброшу дуду я,

Вырежу другую!

Чтобы от печали

Песни исцеляли,

Сделаю другую

Жалейку, — такую,

Чтоб, когда играла,

Вся земля стонала,

Чтоб сердца дрожали,

Чтоб слезы бежали,

Чтобы стало жутко…

То-то будет дудка!

Сделал я такую,—

Дайте-ка продую!

Пой, дуда живая,

Всё припоминая,

Плачь и дни и ночи,

Плачь, как мои очи,

Над народной долей,

С каждым разом — боле,

Из последней силы,

Как мать у могилы,

Где зарыты дети,—

День, другой и третий

Плачь, как дождь над морем,

Над народным горем.

Так бы ты играла,

Чтоб за сердце брало.

Как слезы прольются —

Песни оборвутся.

Глянь открытым оком —

И кровавым соком,

А не слезной солью

Оплачешь недолю…

Кровью изойду —

Уроню дуду…

<1891>

МУЖИК ДУРНЕЙ ВОРОНЫ © Перевод С. Маршак

Ходят толки, будто звоны,

Что мужик дурней вороны.

Эти слухи справедливы:

Он и впрямь дурней вороны.

И не диво. Было б диво,

Будь мужик у нас ученый!

По всему трезвоньте свету,

Что дурнее дурня нету!

Не берет он книги в руки,

Только знает труд да муки,

С малых лет перетрудился

И умрет, каким родился.

Вот откуда слухи-звоны,

Что мужик дурней вороны!

И когда ж он поумнеет?

Всё он лето пашет, сеет —

Хлынет дождь осенний с неба,

А мужик сидит без хлеба.

Забелеет в поле иней —

Будет рад он и мякине!

Вот откуда толки-звоны,

Что мужик дурней вороны!

Только землю подморозит,

Он зерно к вокзалам возит.

А за горсть зерна намедни

Заложил кожух последний,

Чтоб дожить хоть до крапивы,

Чтобы дети были живы!

Видно, прав народ крещеный,

Что мужик дурней вороны.

От Петра и до Якуба

Косит он, томясь от зноя.

Поглядеть на сено любо,

Только сено-то чужое!

С голоду ревет скотина —

Всё корье объела с тына…

Что ж, трезвоньте гулом-звоном,

Что мужик дурней вороны.

До небес он церковь строит,

Золотит иконы в храме,

Белой жестью волость кроет

Под кнутом да батогами.

Сам же спит он на рогоже,

Щель в избе заткнув одежей.

Правду молвит люд крещеный,

Что мужик дурней вороны.

Плох его топорик жалкий,

Да в руках его летает.

Лес уложит он вповалку —

Свет дровами закидает!

Для своей же дымной печки

Рушит лавку на дощечки.

Вот откуда слухи-звоны,

Что мужик дурней вороны!

На земле разрыты горы,

Под землей прорыты норы.

То мужицкая работа —

Солона земля от пота.

Рельсы вытянулись в струнку —

То мужик провел чугунку.

Ходят светлые вагоны,

Возят вас по белу свету.

А мужик дурней вороны:

Едет, стоя, без билета…

Видно, прав народ ученый,

Что мужик дурней вороны!

<1891>

КАК ПРАВДУ ИЩУТ © Перевод П. Семынин

Теперь, когда правду сжили со свету,

Так днем все с огнем ее ищут,

И золотом манят, и страждущих кличут,

И бога целуют, а правды всё нету.

Как в омуте камень, та правда пропала!

Начальства, судов наплодили немало:

Посредник и волость, Синод и Сенат,

Без счета управ, округов и палат,

А мировых, участковых — тем боле,

Что звезд, что каменьев на поле.

С того и житье теперь стало лихое,

Свидетелем впутаться — дело простое.

Настолько легко, что не надо стараться,

Чтоб после в судах бесконечно тягаться.

Раз еду я в Вильну проведать сынка,

Смотрю — близ дороги пасется кобыла,

У мельницы встретил тогда ж мужика;

Услышал — собака брехала и выла.

А где-то «спасите!» бабенка кричала,

Карета какая-то по мосту мчала,

Ну мало ль что встретить в дороге придется:

Кто едет, кто воет, кто, может, смеется…

(Смеялся же мельник в дверях, а чему?

Ведь я не совался с допросом к нему!)

За мельницу выехал, двигаюсь лесом,—

Лежит человек под кустом у дороги,

Босой и без шапки, так, вроде убогий;

Я еду себе со своим интересом,—

Какое мне дело? Лежачего люду

Теперь попадается много повсюду.

Вдруг слышу я — гонится кто-то за мной,

Кричит мне: «Постой, ради бога, постой!»

Я стал, а мужик прямо с ходу пытает,

Откуда я буду да кто меня знает?

Коня моего за поводья берет,—

В свидетели, дескать, урядник зовет!

Вернулся, гляжу: затонула карета,

И мельник уже не смеется при этом,

А сотник ведет к становому кобылу,

Кровь пану пускает цирюльник из жилы,

В мосту же дырища с хорошую хату;

Два хлопца бегут за собакой кудлатой,

В разорванной юбке бабенка трясется,

И кровь по руке и ноге у ней льется.