Беломорско-Балтийский канал имени Сталина - [39]
Что делать зимой, чтобы форсировать земляные сооружения?
Вот он — инженер первых дней Беломорстроя. Он еще ничего не забыл и ничему пока не научился. Наука еще впереди. Сейчас он в Особом конструкторском бюро составляет эскизный проект для новой фантастической затеи большевиков: для Беломорско-балтийского канала.
Сорокалетний инженер Маслов — спокойный, корректный, подчеркнуто опрятный, уважающий себя человек. Маслов — крупный специалист, профессор, питомец европейской инженерии. В условиях лагерного заключения он, что называется, в полной мере соблюл себя. Но ему этого мало. Ему надо, чтобы об этом знали все окружающие. Вот для чего выбрасывает он каждое утро опознавательные свои знаки: идеально-белый воротничок и бритые щеки. Инженер Маслов решил быть на Беломорстрое олицетворением вынужденной лойяльности в виде бритого джентльмена в потертом костюме и чистом воротничке. Что можно возразить против этого? Он сразу же правильно был понят, и деловые взаимоотношения установились быстро и безболезненно: с чекистами и с товарищами.
Проф. В. Н. Маслов, бывший вредитель. Работал над проектом канала, изобрел способ постройки деревянных шлюзовых ворот. Награжден орденами Трудового красного знамени
Инженерская профессия высокого стиля — не терпит штампов. Это — изобретательская профессия. Огромные творческие усилия, которые инженеру приходится затрачивать для создания таких изумительных конструкции, как электростанция, мост, плотина, эллинг, блюминг, завод, внушают ему чрезмерное доверие к своим умственным силам. В условиях капиталистических это ведет обычно к тому, что, как только инженер пытается осознать мир, лежащий за пределами его рабочего стола, он немедленно же попадает в лапы самого обыкновенного буржуазного здравого смысла. В области технической носителями здравого смысла являются тупицы, пользующиеся заслуженным презрением инженера Маслова. Исповедуя тот же самый здравый смысл в области политической, инженер Маслов требует всяческого к себе уважения. Не столь уж важно, в чем именно заключается политический здравый смысл инженера Маслова. Он мог, к примеру, у этого европейского выученика заключаться в том, что парламентаризм является идеальной формой государственного устройства. Эта мысль могла казаться ему почти математически доказательной: народ добровольно, общей подачей голосов избирает представителей, которые правят им и издают для него законы. Во всяком случае инженер Маслов ни на минуту не допускал, чтобы человек, создающий весь тот индустриально-технический пейзаж, среди которого живет современное человечество, — чтобы этот человек мог оказаться совершеннейшим невеждой в вопросах политических. Самоуверенным, самодовольным и опасным невеждой.
Инженеру Маслову естественно было очутиться во вредительской организации. Помимо общих для известной части инженерства причин его привело туда болезненное сознание неполноценности его личности и профессии, будто бы ущемляемых постоянно этой бестолковой, беспорядочной и низкопробной советской государственностью. Защищая по сути дела всего лишь свою привилегию создавать технические конструкции для капиталиста, он пребывал в организации с видом джентльмена, который не имеет права отказаться умереть за свои политические идеалы.
И вот — лагерь, Беломорстрой. Долг исполнен. Равновесие восстановлено. Уже не только нет сознания неполноценности — напротив, никогда еще инженер Маслов не относился с таким к себе уважением, как именно в эту пору своей жизни.
Какой прекрасный человеческий образ: молодой блестящий профессор страдает за политические свои идеалы на диком севере, в окружении уголовной шпаны и проституток! Вообще говоря, образ этот особой оригинальностью не отличался — как раз под стать убогой специальной фантазии инженера Маслова. К его услугам было еще несколько традиционных вариантов на ту же самую героическую тему, и он охотно пользовался ими, в зависимости от настроения, погоды, случайной игры ума.
Инженер Маслов работает в отделении затворов. Разумеется, он ни в какой степени не верит в возможность создания гигантского канала где-то на краю света, при полном почти отсутствии механизмов, металла, квалифицированной рабочей силы. Но он — человек подневольный. Он согласен предоставить этим людям свои знания, свой мозг — но ничего более. Ни единой эмоции. Ни единой улыбки. Ни единого лишнего слова.
— У вас нет металла, говорите вы. Из чего же прикажете конструировать ворота и затворы для шлюзов? Уж не из дерева ли?
— Да, именно из дерева.
— А известно ли вам. что нигде в мире деревянные ворота и затворы для судоходных шлюзов никем и никогда не делались и что никаких расчетов для подобных сооружений в науке не имеется?
— Теперь, после вашего авторитетного свидетельства — известно. Попытайтесь сделать эти расчеты. Не бойтесь риска. В таком деле, как постройка в двадцать месяцев одного из величайших каналов в мире, без технического риска, без новаторства не обойтись. Вы можете любой свой вариант проверять на материале. Помните о темпах.
Что же делать — инженер Маслов принимается за работу. Боже, опять вернулся он к прекрасной своей профессии! Опять держит он рейсфедер в руке. Опять перед ним голубоватый лист бумаги, на котором он может творить свою волю. Его лицо сразу утрачивает выражение, подписанное одним из героических вариантов, и становится значительным и осмысленным. В сущности перед ним глубоко-интересная проблема: конструирование из дерева, из карельской сосны, ворот и затворов для мощного шлюза. И главное — вполне конкретная проблема. Любое число вариантов — лишь бы задача была решена. А затем — немедленная проверка, немедленное воплощение в материал. При всем том — общая предпосылка: темпы, темпы, темпы! Во всяком случае он не позволит толкать себя в плечо. Он не лесоруб. В его деле спешкой не возьмешь. Но вовсе не отдельные люди, не чекисты, не товарищи — план давит на него с огромной силой. План, неразрывной частью которого является его работа. План, неумолимый рабочий план, который становится постепенно высшим законом, которому в равной мере подчинены чекисты, инженеры, воры, бандиты, кулаки, проститутки.
