Белокурая судьба - [17]

— Я вижу.

— Ты намерена и дальше хранить это в секрете или все-таки поделишься со мной?

— Карл, мы едва знакомы! — воскликнула Даниэла.

— Но я чувствую твою боль. И готов разделить ее с тобой. Разве этого не достаточно?

Даниэла вздохнула и улыбнулась Линку.

— Карл, давай вернемся к главной причине моего приезда в твой новый дом, — предложила она. — Ты хочешь, чтобы интерьер особняка был комфортным для жильцов и привлекательным для гостей. Я тебя правильно поняла?

— Да, все так.

— И у тебя нет никаких особых пожеланий относительно стиля, в котором этот интерьер будет выдержан?

— В сущности, никаких. Главное, чтобы без нарочитости. Обычный добротный сельский дом. Чтобы от него веяло гостеприимством, — определил свои представления Линк.

— Светлый, воздушный, счастливый, — подытожила она.

— Именно.

— Светлые стены, традиционная мебель, несколько уникальных вещичек с историей для создания нужной атмосферы… — прикинула Даниэла.

— Звучит как готовый план, — одобрил Линк, внимая ее увлеченным рассуждениям.

— Немножко экзотики? — спросила она, и губы ее сложились в сочную улыбку.

Линк невольно подался вперед, жаждая поцелуя, но вовремя отпрянул.

— Нет, — отрицательно покачал он головой, отводя взгляд. — Не нужно экзотики. Я бы хотел перевезти мебель из своей комнаты в «Гилгарре» в этот дом. Так мне будет проще вжиться в здешние реалии.

— Эх ты, консерватор! Так-то ты начинаешь новую жизнь! — рассмеялась Даниэла. — Тебе действительно это так необходимо?

— Да нет, могу обойтись и без старья, — подчеркнуто небрежно отозвался Линк.

— Я думаю, интерьер этого дома, выстроенного в старых традициях, нужно максимально высветлить и облегчить, чтобы от него не веяло нафталином. Никаких тяжелых гардин, темных обивок. Но нужно очень осторожно подбирать оттенки, чтобы не переборщить со слащавостью или, наоборот, не заморозить все.

— Да, ты права, мне бы не хотелось чувствовать себя словно в больничной палате.

— Мне нравится традиционная мебель насыщенного медового цвета.

— Отлично! — поддержал Карл.

— И полы обязательно должны остаться деревянными. Конечно, не эти скрипучие половицы…

— Перестелем, — кивнул он.

— И обязательно картины на стенах в неброских рамах. Что-то декоративное, легкое. Цветы, птицы…

— Это нижний этаж… А что насчет спален? — деловито поинтересовался хозяин дома.

— Это сложный вопрос, Карл, — задумалась Даниэла. — Определенно что-то спокойное, разреженное. Просторные постели, невысокие столики, глубокие кресла, может быть, кушетка с подушками в нише…

— Такое чувство, что ты уже видишь особняк в его законченном виде, — заметил Линк.

— А я как раз не думаю, что это окончательная идея. Ты сам должен определить для себя, каким именно быть этому дому. По-моему, многое диктует внешняя красота. Этот отчетливый запах эвкалиптов и насыщенный аромат одичалых роз… Поживи некоторое время, проникнись царящим здесь настроением, и оно само укажет тебе путь.

— Думаешь? — спросил Линк.

— Уверена, — кивнула Даниэла.

Как только Лили вернулась домой, она отправилась разыскивать свою старшую сестру Вайолетт. Та была в своей комнате, неутомимо перелистывая очередную стопу глянцевых журналов.

— Нужно поговорить! — с ходу объявила Лили.

— Ну как? Была у Линка? Как он тебе? — лениво спросила Вайолетт, окинув сестру быстрым взглядом.

— Он великолепен! — восторженно воскликнула та.

— Об этом уже все шушукают. Скажи что-нибудь новое, — небрежно пробормотала старшая сестра.

— Эта безродная кухарка повисла на нем! Ты можешь себе представить?! — чуть не плача, объявила Лили.

— Так, стоп! — сосредоточилась Вайолетт и, захлопнув журнал, присела на край постели. — О какой кухарке ты говоришь?

— О Даниэле Адами, внучке Альдо, владельца бистро!

— Даниэла?! — протяжно переспросила Вайолетт и задумалась. — А она не так проста, эта итальянская девчушка…

— Уверена, это Алана постаралась, свела их в пику нам, — застрекотала Лили.

— Черт! — нервно выругалась старшая. — Она могла. Ты совершенно права, — заскрежетала она зубами.

Лили принялась мотаться взад-вперед по комнате сестры, пока та сидела в позе скорбного оцепенения.

— А как ты узнала? — спросила Вайолетт, выйдя из летаргии.

Лили выпучила глаза.

— А я разве не сказала?

— Да ты вообще ничего толком не сказала! — рявкнула на нее Вайолетт. — Прекрати мельтешить. Сядь и рассказывай!

Лили рухнула в кресло напротив постели сестры и, трагически поднеся пальцы к губам, отрывисто произнесла:

— Она у него.

— У Линка?

— Да, — кивнула Лили.

— Уже?

— Да, — вновь кивнула Лили.

— Шлюха! — вновь выругалась старшая. — Ты думаешь, у них это серьезно?

— Уж она постарается, — ехидно заметила младшая. — Я приехала туда первая, его не было дома. Я побродила по округе, осмотрелась. Я ведь никогда не была в «Цветущем шиповнике». Вышла к дому, гляжу, они идут. Оказывается, он и ее пригласил…

— Ну, допустим, тебя-то он не приглашал. Ты сама себя пригласила, — съязвила старшая.

— Зато та навязалась!

— Нам это неизвестно, — хладнокровно заметила Вайолетт.

— Ну почему ты вечно меня поддеваешь! Мы же сестры, одна семья. Прояви хоть крупицу сострадания! — взмолилась Лили.

— Хватит ныть! — грубо осадила ее старшая.