Белоэмигранты между звездой и свастикой. Судьбы белогвардейцев - [57]

Оно достойно того, чтобы привести его полностью. «Вождь! Казачьи войска, перешедшие на сторону Германии и вместе с ней сражающиеся против мирового еврейства и большевизма, с глубоким негодованием и возмущением узнали о гнусном и подлом покушении на Вашу жизнь. В чудесном спасении Вашем они видят великую милость всемогущего Бога к Германии и казакам, Вам присягнувшим, и залог полной победы Вашей над злобным, жестоким и не стесняющимся в средствах борьбы врагом. Казаки усугубят рвение своего служения для спасения Германии и Европы от большевистской заразы. Живите многие годы, наш Вождь Адольф Гитлер. Генерал от кавалерии П.Н. Краснов». Практическими соображениями письмо 75-летнего генерала, находящегося на закате своей жизни, подобную патетику трудно объяснить. Автор склонен считать, что здесь явно проявилось чувство искреннего уважения и перешедшей по наследству любви к германскому руководителю, кем бы тот ни был. Влечение к эпистолярному жанру на высшем уровне у генерала Краснова возникло еще в царствование Вильгельма Второго в 1918 году. Петр Николаевич направил несколько писем германскому императору из охваченного кольцом большевистских войск Дона, в которых атаман выражал свою уверенность в преданности казаков своим «германским союзникам». Письмо к нынешнему германскому руководству, выдержанное в торжественно возвышенном духе было написано им и теперь. Свое понимание военной ситуации и отношение казачества к приходу гитлеровских войск в СССР, Краснов выразил в переписке с Власовым: «Казаки, как только немецкие войска подошли к их Землям, всем народом перешли на сторону Германии и, вооружались, чем попало, создали казачьи полки и сотни, сражались плечо к плечу с немцами, как при наступлении Германской армии, так и при отходе ее из пределов СССР. Германское правительство оценило это добровольное сотрудничество с войсками. Оно признало казаков своими союзниками, а 10 ноября 1943 года объявило, что оно признает права казаков на их земли, кровью и трудами предков завоеванные, и их права на самобытность существования, то есть создание своих полков со своими казачьими начальниками и управление своими Атаманами. И цели — уничтожение большевизма в России, и средства — тесное сотрудничество для того с Германией, у Вас и у казаков — одни и те же. Какая же тут может быть размолвка? Если бы военные обстоятельства не прервали наших переговоров, мы бы с Вами договорились, и пошли бы, как и надлежит идти, как всегда шли русский солдат и казак. Нашей кажущейся размолвкой воспользовались большевики. Через своих агентов и заблудших казаков, авантюристов, личное честолюбие и выгоды ставящих выше блага Родины, они сеют смуту, говоря, что казакам следует отойти от своих вождей и начальников, идущих с немцами и перейти к Вам, делающим Русское дело без немцев. Они возбуждают ненависть к немцам, подрывают доверие к Германской армии. Они говорят, что в Штабе Казачьих Войск и в станицах засели заскорузлые старики, которые только и думают подвести Казачество под протекторат Германии, и одновременно распространяют волнующие казаков слухи об успехах Вашей армии, подошедшей к самой Москве?! Все это ни Вам, ни казакам не на пользу. Это нужно только большевикам. Хорошо зная чаяния казаков, свидетельствую Вам: у казаков одна мечта — вернуться в родные Края, зажить там своей жизнью, какой они жили до прихода к власти большевиков. Казаки хотят иметь свое самоуправление: Круг (Рада) и выборных атаманов. Казаки ничего не имеют против того, чтобы те, кто жили и живут теперь на их землях, там и оставались жить равноправно с казаками. Казаки сознают, что после победы Россия останется под наблюдением и покровительством Германии. Казачьи Войска, самостоятельно развиваясь, будут пользоваться помощью немцев, как союзники Германии».

Краснов искренне уповал и верил в рецидив Гражданской войны, вспыхнувшей на оккупированных советских территориях как следствие предвоенных событий в СССР: насильственной коллективизации и массового террора НКВД. Петр Николаевич искренне полагал, что вот-вот русский народ поднимется и сбросит ненавистное ему коммунистическое иго даже тогда, когда сама Германия находилась на волосок от пропасти, и исход Второй мировой войны был уже предрешен. Он был и оставался принципиальным и последовательным германофилом, искренним врагом еврейства и большевизма, и ничто не могло исправить человека, которому скоро должно было бы исполниться 80 лет. Его противники оказались не менее принципиальными в оценке его личности, поставив точку в деятельности генерала на московском процессе 1947 года.

Необычный феномен массового сотрудничества с врагом, не имеющий аналогов в истории Советского Союза, на первый взгляд трудно объяснить. Ведь не случись этого беспрецедентного массового коллаборационизма, то уже в 1942–43 годах германская армия была бы возможно разбита и близка к своему краху, разделив участь Наполеоновских полчищ. В этом случае армия Германии не смогла бы дотянуть до весны 1945 года, и была бы разбита на год раньше. Нацистской Германии просто бы не хватило, как минимум, одного миллиона солдат для удержания Восточного фронта и охраны тыловых коммуникаций. Великая Отечественная война, завершившись на 1–2 года раньше, принесла бы куда как меньшие потери и жертвы. Ход истории мог бы повернуться иначе, если бы на этом пути не возникли досадные случаи коллаборационизма и открытой помощи врагу, что началось уже в первые месяцы войны. Ярким примером здесь может служить личность обыкновенного советского командира полка, в котором страх перед германской мощью и потерей собственной драгоценной жизни, заставил играть невероятную роль «идейного борца с коммунизмом», и, кроме того, конъюнктурно выдавать себя за представителя славного донского казачества. Иван Никитович Кононов родился в 1900 году в станице Ново-Николаевской, по его собственным словам, в семье есаула Войска Донского, расстрелянного большевиками. В 1922 году он отчего-то оказался в Красном стане, в звании красноармейца 14-й кавалерийской дивизии Первой конной армии. В 1922 году окончил школу младшего комсостава, в 1924 года вступил в комсомол, в 1929 году — в РКП(б), с 1927 по 1934 год после окончания Объединенной военной школы им. ВПИКа в Москве служил в 3-й кавалерийской дивизии в должности командира взвода, командира эскадрона, начальника полковой школы, командира полка, В 1935–38 годах учился в Военной академии им. Фрунзе. Участвовал в финской кампании в должности командира полка, был награжден орденом Красного знамени. В самом начале войны полк Кононова в полном составе, за исключением нескольких комиссаров (опять же по рассказам самого Кононова) добровольно перешел линию фронта на участке, которым командовал генерал фон Шенкендорф, один из злейших противников восточной политики Гитлера и большой либерал по своим убеждениям. В своем дневнике Кононов записал: «22 августа 1941 года 436-й стрелковый полк, 135-й стрелковой дивизии, под командованием майора И.Н. Кононова, вступил в открытую борьбу против советской власти, перейдя на сторону немцев».