Белоэмигранты и Вторая мировая война - [91]

Мировоззренческое разнообразие русского зарубежья не позволяет говорить о его однозначном отношении к власовскому движению. Наиболее активное сотрудничество с власовским движением в годы войны осуществляли невоенная политическая молодежная организация Народно-трудовой союз (НТС) и представители русской военной эмиграции — ветераны Белого движения, объединенные в несколько воинских союзов.

Власовское движение было частью комплексного явления — антисталинского движения в СССР периода 1941–1945 годов. Генерал Власов не был ни первым, ни, тем более, единственным политическим деятелем, претендовавшим на роль лидера антисталинского движения. Нет также оснований полагать, что при иных обстоятельствах, которые могли исключить возможность попадания Власова на немецкую сторону, антисталинское движение не получило бы развития. Очаги анализируемого движения зарождались стихийно, с первых дней войны, в разных местах, независимо друг от друга. Возникновение движения не зависело от чьей-либо «злой» или «доброй» воли.

С немецкой стороны «власовская акция» поддерживалась представителями оппозиционных кругов (преимущественно военными), ратовавшими за перемену официальной восточной политики. Со стороны же ортодоксальных партийцев-национал-социалистов, и прежде всего самого Гитлера, «власовская акция» встречала всяческое противодействие и рассматривалась исключительно как пропагандистский трюк. Речи о создании реальной Русской освободительной армии не велось вплоть до осени 1944 года. То, что удалось сделать Власову и его ближайшим соратникам в деле превращения РОА из мифа в реальность, — сделано не благодаря, а вопреки Гитлеру и нацистам.

В плане эволюции надежды на успех историю власовского движения следует разделить на три этапа. Первый (до июня 1943 года) связан с ожиданием перемен в официальной политике Гитлера по отношению к России. Второй (до июля 1944 года) — с ожиданием перемен в руководстве рейха. Третий этап (до окончания войны) связан с надеждами на то, что западные союзники возьмут РОА под свою защиту. Каждая из этих идей логически объяснима применительно к условиям своего времени, но ни одной из них, как известно, не суждено было реализоваться.

Ни одна из противоречивых цифр, приводимых в литературе, не дает представления о масштабах антисталинского движения. Уникальная особенность движения состоит в том, что лишь сравнительно небольшое число его фактических участников пополнило бы его ряды в любом случае — независимо от поворотов своей биографии в годы войны. Таким образом, правильнее говорить не столько о фактической численности движения, сколько о потенциальных возможностях его развития. Эти возможности сами по себе являлись значительными, но были сведены к минимуму нацистской администрацией.

С самого начала своей антибольшевистской деятельности и до окончания войны генерал Власов настаивал на том, что создаваемая им Русская освободительная армия и ее политическое оформление — Русский комитет (позже — Комитет освобождения народов России) должны действовать независимо от немцев. Это корреспондировало с выдвинутой НТС концепцией «третьей силы», но шло вразрез с позицией полномочных представителей русской военной эмиграции. Практически во всех официальных документах белогвардейских структур, направленных в адрес германских военных и гражданских учреждений, подчеркивалось, что они готовы служить под немецким началом.

Проблемы, возникавшие в процессе взаимоотношений белой эмиграции и власовского движения, имели, помимо прочего, психологическую подоплеку. В социальном смысле власовское движение представляло собой срез советского общества, в котором были представлены все слои этого общества: рабочие, крестьяне, интеллигенция, профессиональные военные и даже номенклатурные работники. Руководство РОА состояло преимущественно из представителей высшего и среднего звеньев командного состава Красной армии. Вступив на путь борьбы со Сталиным, многие из участников движения остались вместе с тем носителями определенной ментальности, имевшей мало общего с ментальностью ветеранов Белого движения. Старые эмигранты являлись зачастую носителями принципов и понятий, чуждых восприятию советского человека. Иными словами, во взаимоотношениях русской военной эмиграции и РОА имела место слабая психологическая совместимость, создававшая почву для взаимного недоверия.

В отличие от деятелей русской военной эмиграции идеологи НТС с довоенных лет делали ставку на «нового человека», выросшего в СССР. Основной смысл создания НТС как массовой молодежной политической организации, собственно, и заключался в том, чтобы, оттолкнувшись от опыта своих предшественников, проигравших Гражданскую войну, найти новые пути борьбы за Россию. Подобная постановка вопроса не раз приводила к конфликту «отцов» (РОВС) и «детей» (НТС). Еще в середине 1930-х годов НТС сделал ставку на «комкора Сидорчука» — доселе неизвестного военачальника, который в ходе предстоящей войны бросит вызов большевистскому режиму и объединит вокруг себя не только «подсоветских» людей, но и единомышленников из русского зарубежья. Иными словами, НТС не только предсказал появление генерала Власова, но, что гораздо важнее, заранее признал за ним роль лидера в предстоящей борьбе.