— Пожар?
— Был. Сгорело крыло, — я пожала плечами.
Аксель щелкнул кольцами, и, прежде, чем успела возразить, выплел — практически идеально — целительское диагностическое — первый, узел, второй, третий, четвертый — так чисто, что я приоткрыла рот.
Помнит? И — знает?
Диаграмму, ту же, что я демонстрировала Тиру, Аксель рассматривал сосредоточенно, сдвинув брови, и с каждым новым маячком — красная точка, сигнализирующая о повреждениях, его глаза становились все холоднее и холоднее.
— Слишком много гостеприимства. Я дала слово, оказать точно такой же прием родичам, если они когда-нибудь пройдут портальную арку на Север. Акс?
Брат не реагировал.
— Акс! Пообещай мне, что ты — ничего не будешь делать. Пока не узнаешь всё и не поговоришь с дядей. До конца Турнира, Акс!
— Я — Старший, и буду делать то, что считаю нужным.
— Аксель Септимус Блау!
— Уже двадцать две зимы как. Ты сказала — говорить, я хочу говорить, Вайю. Покажи мне всё. Или ты, как и дядя держишь меня за полного идиота? — он развел руки в стороны и сделал издевательский поклон.
— Худого. Худого идиота, Акс. Ты похудел за последний сезон…
— Иди сюда!
— Аксель! — я бросилась прочь, подобрав юбки.
…
— Я сказал, иди сюда! Мелочь!
— Аксель! Септимус! Блау… Младших нельзя бить! Нельзя, Акс!
…
— Сир Блау?
— Воспитываю сестру, леди Тир!
— Акс!!!
* * *
Крошки с подушки я смела раздраженно.
— Аксель, если ты ещё раз будешь есть в моей постели…
— Ты мне это позволишь, — он щелкнул меня по лбу. — Потому что у тебя только один брат.
Два. Но спорить мне не хотелось. Не сейчас, когда мы только-только помирились.
Шторы были плотно задернуты, в спальне царил полумрак. После того, как Аксель позавтракал-пообедал-и просмотрел новые пирамидки — и всё это сидя на моей кровати, мы решили поспать.
Обещание Акс мне не дал: «Я Старший и буду делать то, что считаю нужным», но дал слово сначала поговорить с дядей и согласовать с ним свои действия — это единственное, чего мне удалось добиться.
— Рейна должна умереть, — пробормотал брат мне в волосы. Я вздрогнула. Он видел не всё, кое-что я все-таки вырезала. Есть вещи, которые ему знать просто не нужно. — Этот «лотос» надо показать дяде, он сможет разобрать кораевскую игрушку и понять, зачем она им в пустыне… — сам он долго и безрезультатно пытался активировать артефакт Старухи силой — у него не вышло ничего. — Уверен, Рейна связана со смертью Главы, если бы у нас были доказательства…
Доказательства? Я поерзала, устраиваясь поудобнее.
— Все копии договоренностей между кланами в письменном виде я запрошу Луция…
— Уху…
— Не перенапрягайся на Арене, это того не стоит…
— Уху…
— Тир поставит тебя на алхимию?
— Уху…
— Или на боевку?
— Уху…
— Вайю, ты спишь?
— Почти…
Я уже почти провалилась в сон, когда теплая рука обняла меня за плечи и натянула одеяло поверх — укрыть.
— … было страшно? Там в пустыне… тебе было сильно страшно, мелочь?
— … нет…
— …ты можешь сказать мне, я никому не скажу…
— …нет…
— … и даже поплакать…
— …
Шепот брата убаюкивающе звучал над моей головой, я уткнулась носом в теплое плечо и засопела.
Мне было очень страшно, Акс. Мне было очень страшно.
Глава 2. Эта-лучница-Блау
Меня разбудил щелчок. Дверь скрипнула, я крутнула кольцо, пальцы под одеялом сами сложились в первый узел атакующего, и… расслабилась.
— Сир, — негромкий голос Кантора звучал очень настороженно. — Уберите плетения…
— Как часто вы заходите в спальню к юным сирам без стука? — приглушенный шепот Акселя, тахта рядом прогнулась — он встал с кровати.
— Только когда слуги сообщают о наследнике дружественного. — Тир подчеркнул это слово голосом, — клана, который не уведомил о визите и… Если бы высказали, что решили остаться… мы выделили бы вам отдельную комнату…
— Нет необходимости…
— Сир Блау…
— Не здесь…
Щелчок пальцев, и все звуки исчезли. На меня бросили купол тишины.
Через пару мгновений я потянулась и открыла глаза — узкая полоска света в окне пламенела розово-красным — закат. Мы проспали почти целый день.
* * *
В библиотеке было шумно. Свитки парили в воздухе — Костас, проводя тренировку плетений, пытался выстроить из пергаментов стройную изящную конструкцию. По замыслу юного стяжателя поэтической славы — трубочки должны были вращаться в воздухе, разворачиваться, и, как бы танцуя, заходить на новый круг, но…
— Костас Тир!!! — Марша сдула прядь со лба — ей на голову снова рухнуло сразу два свитка — контроль у «цыпленка» был ни к псакам. — Если ещё хоть один предмет коснется моей прически, я сделаю с тобой вот это! — свиток, безжалостно скомканный, вспыхнул в руках Фейу рыжим пламенем и осыпался пеплом вниз.
— Ковер, — меланхолично указал Кантор. — Мирийский. Счет я отправлю роду Фейу. За преднамеренную порчу кланового имущества.
Геб заржал, а Марша вспыхнула вся разом — кончики пальцев, глаза, и даже волосы заискрились силой.
— Контроль ни к псакам у всех, а не только у Костаса, — пробормотала я тихо. И тут же подняла открытые ладони вверх. — Тише, Фейу, тише…
Обиженный цыпленок, демонстративно забросив травянистый — на этот раз ядреный, цвета ядовитой зелени шарф за спину, надулся и рухнул в кресло, развернувшись спиной ко всем.
