Белое Рождество. Книга 1 - [106]

Гэвин окинул взглядом солдат. Судя по их скучающим лицам, ему сказали чистую правду.

Деревня, к которой они летели, представляла собой скопление хижин с соломенными крышами, окруженных заливными полями.

– Вперед, ребята! – скомандовал офицер, и десантники посыпались из вертолета под палящие лучи полуденного солнца. – Давайте побыстрее покончим с этим делом!

Первое, что Гэвин расслышал сквозь грохот винтов, были безумные вопли. По раскисшим грязным улочкам метались женщины с притороченными к спинам младенцами и корзинами с жалким скарбом в руках.

Шедший первым пехотинец уже подгонял их криками к поджидающему «чинуку», размахивая винтовкой в подкрепление своих слов.

– Сколько времени было отпущено этим людям, чтобы приготовиться к эвакуации деревни? – крикнул Гэвин офицеру сквозь рев работающих двигателей.

– Им сбросили листовки сегодня в девять утра, – ответил тот, доставая сигарету и прикуривая. Его люди тем временем начали осматривать хижины и выгонять на улицу плачущих детей и испуганных стариков, подталкивая их винтовочными стволами.

– Господи! – Гэвину показалось, что он очутился в сумасшедшем доме. – Но ведь сейчас только одиннадцать! Неужели вы ожидали, что они успеют за два часа приготовиться и покинуть дома, в которых обитали многие поколения их предков?

– Нищему собраться – только подпоясаться, – пренебрежительно отозвался офицер.

Гэвин гадал, что случится с его аккредитацией, если он даст по зубам офицеру уже в первой своей полевой экспедиции. Бредущая к вертолету женщина, придавленная к земле громадным узлом с пожитками, оступилась и упала, но ни один солдат даже не подумал помочь ей подняться.

– Ради всего святого, ведь они – наши союзники! – крикнул Гэвин равнодушным десантникам. Он бросился вперед, схватил женщину за руку и поднял из грязи. – Мы должны завоевать их сердца и души, а не пугать их до полусмерти!

Офицер с угрожающим видом шагнул ему навстречу.

– Сдается мне, ты вздумал играть в бойскаутов, – произнес он. Женщина тем временем торопливо подняла с земли свой узел, прижимая его к груди. – Если ты такой умник, задай себе вопрос: почему в деревне нет ни одного здорового мужчины? А ответ будет такой: все они вьетконговцы. Коли так, я с удовольствием спалю их деревню дотла. А если я ошибся, то я уверен, что эти люди будут только счастливы укрыться в лагере, где их защитят от Вьетконга.

Гэвин ничего не мог поделать. Он стоял с побелевшими от бессильного гнева губами, а тем временем плачущую, протестующую толпу крестьян грузили на борт вертолета. Одному Господу известно, куда их увезут. Командир сказал – в лагерь. Где бы ни находился этот лагерь, он не заменит людям родной дом. Их домом была деревня, в которой родились их отцы, отцы их отцов и отцы их дедов.

– У нас проблема, сэр! – крикнул подбежавший пехотинец. – Там один старик, которого никак не сдвинуть с места! Он говорит, здесь находятся могилы его предков и он обязан остаться здесь и ухаживать за ними!

– Придурок! – отрывисто бросил офицер. – Скажи ему, что здесь зона свободного огня и начиная с завтрашнего дня любой движущийся объект будет считаться принадлежащим Вьетконгу и по нему будет открыта стрельба. Понял?

– Так точно, сэр, – без особой радости отозвался солдат. – Я сказал ему это, но он говорит, что никуда не пойдет. Говорит, его долг – охранять могилы близких, и если мы хотим его забрать, то сначала придется убить его.

Несколько страшных мгновений Гэвину казалось, что офицер отдаст лаконичный приказ застрелить старика, но тот лишь раздраженно сказал:

– Ладно! Брось его! Мы и так опаздываем. Зажгите дома, и пора вылетать.

В раскаленном влажном воздухе взвились густые клубы дыма. Вопли крестьян сменились отчаянными рыданиями, и наконец на борту «чинука» воцарилась бессильная тишина. Гэвин забрался в кабину и уселся среди несчастных, чувствуя, как его сердце сжимается от боли. Из хижины показался старик и торопливо заковылял к полю, в земле которого, судя по всему, лежали останки его родичей. Гэвин понимал: долго этот несчастный здесь не протянет. В зоне свободного огня никто не живет подолгу – ни человек, ни зверь.

– Итак, тебе не понравилось то, что ты увидел, – сказал Поль, когда Гэвин вернулся в пресс-бюро.

– Я не в силах уразуметь то, что увидел! – гневно взорвался Гэвин. – Эти люди – наши союзники! Ведь считается, что американцы пришли сюда помогать вьетнамцам и защищать их! Вы можете представить себе, что американские или британские генералы, оккупировавшие во время Второй мировой войны Францию или Италию, отдают приказ опустошить целые города и разместить их жителей в условиях, которые можно сравнить только с условиями концлагерей, и все это лишь для того, чтобы организовать зону свободного огня? Нет, вы не можете себе это представить, и если вам хочется понять, в чем разница, я вам объясню! Все дело в расовых различиях! Если бы те вьетнамцы, которых на моих глазах под прицелом винтовок загоняли в вертолет, оказались белыми, то операция была бы проведена куда более цивилизованно!

Поль откинулся в кресле, положив ногу на ногу. Его ступня покачивалась в воздухе, время от времени являя окружающему миру ядовито-зеленый носок.