Белое пальто в клетку - [9]

То, что я увидел, буквально приковало меня к месту. Потрясенный, я прижался к стене, ощутив всем телом грозящую мне опасность.

Комната была огромная, но грязная и запущенная. Посредине стояла «буржуйка», в которой бушевал огонь, у противоположной стены — обшарпанный письменный стол, рядом — полки с папками и старый покосившийся шкаф. С другой стороны окна, возле которого я стоял, должен был находиться стол, ибо я заметил горлышко бутылки от пива и пару стаканов. У стола спиной ко мне сидел человек, немного подавшись вперед, из-под его шляпы торчали космы седых волос.

Напротив, рядом с печкой, стоял стул, к которому был привязан мужчина. У него были тонкие черные усики над пухлыми губами и темные взлохмаченные волосы. В глазах, обращенных к старику, застыло удивление.

Возле него стояли два типа и тоже смотрели на старика. Один из них держал в руке обычный жестяной совок с большим куском раскаленного докрасна угля, над которым вспыхивало голубоватое пламя. Окно, очевидно, было разбито, так как разговор их я слышал так хорошо, будто сам находился внутри.

— Так, где они? — спросил старик скрипящим голосом, но спокойно.

— Я же говорю… — связанный мужчина торопился объяснить, — говорю вам, что не знаю!.. Это все, что мы привезли! Мы все время были втроем, я никуда не отходил! Все время! И вместе считали!

— Ты думаешь, мерзавец, что обманешь меня? Что я не знаю, сколько в действительности было?

— Шеф, честно говорю, не обманываю! Спросите их! — повернул он голову, окинув взглядом стоявших возле него парней.

— Их я уже спрашивал… — Голос продолжал звучать спокойно. — Ты сел один на заднем сиденье, чтобы охранять мешок, а на самом деле — чтобы изловчиться и распихать несколько пачек по карманам. А уж потом велел им считать, подонок!

— Нет! Клянусь, нет! Все, что было, мы принесли сюда.

— Лжешь, Яблочко! Я приказал тебе охранять деньги и не отходить целый день, значит, когда они вышли, ты их тут где-то спрятал! Признавайся, приятель, где недостающие шестьсот тысяч?

— Что я должен говорить? Сколько было, столько мы и привезли!

— Я уже тебе рассказал, как ты все это обстряпал… — произнес усталым голосом старик. — Больше я с тобой говорить не буду. Мне надо знать, где деньги.

При этих словах он сделал едва приметный жест рукой. Кисть у него была сухая, с худыми, костлявыми пальцами. По этому знаку один из парней схватил пленника за волосы и откинул ему голову назад, второй подсунул под подбородок совок с раскаленным углем. Раздался нечеловеческий крик, а потом бормотание:

— Скажу! Буду… говорить…

Снова неприметное движение рукой — и совок с углем убрали. Опущенная голова пленника болталась из стороны в сторону, а из горла вырывался прерываемый спазмами плач.

— Где ты спрятал деньги? — вновь прозвучал настойчивый вопрос.

— Я не прятал. Их взяла моя девушка… Я ей велел сюда приехать и забрать…

— Что за девушка?

Я весь превратился в слух, чтобы не пропустить фамилии, но ответ разочаровал меня.

— Анка… Они ее знают…

Взгляд старика, должно быть, остановился на парнях, потому что те закивали.

— Где ты должен был их получить?

— У себя… на квартире…

— Где ты живешь?

— Улица Вырвича, восемнадцать.

— Когда она там будет?

— Я приказал ждать, пока не приду…

Старик обратился к своим помощникам:

— Поезжайте с ним и заберите деньги. Я подожду здесь, возвращайтесь в любом случае. Если окажется, что он снова солгал, тогда… — Он не закончил фразы и вновь обратился к пленнику: — Как она была одета?

— На ней было белое пальто в коричневую клетку…

— Блондинка, брюнетка?

— Светлая блондинка…

— В чем она везла деньги?

— В красной сумке… кожаной…

Снова движение рукой, небрежное и властное:

— Забирайте его…

Пленника отвязали от стула. Поддерживаемый сообщниками, он едва держался на ногах.

Теперь надо было поскорее уходить. Меня занимало, как они попадут на улицу Вырвича, до нее довольно далеко отсюда, а машины я нигде не заметил, но времени на дальнейшие размышления у меня не было. Я отошел от окна и, обогнув дом, задержался, чтобы из-за угла посмотреть, что они будут делать. Я не мог потерять этот единственный след, на который мне удалось напасть, единственный путь, каким я мог добраться до этой проклятой девицы.

На тропинке, ведущей к калитке, раздались голоса, и вскоре я увидел их силуэты. Через минуту стукнула закрываемая калитка, и компания исчезла с моих глаз. Я направился к своему проходу и в тот момент, когда пролезал через дыру, услышал шум запускаемого мотора. Однако он донесся с другой стороны барака. Значит, сюда подходила и другая, вполне проезжая улица.

Обороты мотора все увеличивались, и я понял, что машина тронулась с места. Путь был свободен. Я бросился к своей машине. Решив как можно скорее попасть на Вырвича, я уже мысленно выбирал дорогу, где меньше светофоров и перекрестков.

Не стану утверждать, что я все время придерживался предписываемой скорости, но, приехав на место, не обнаружил вблизи ни одной машины. Свою я поставил на противоположной стороне, напротив дома восемнадцать, и стал ждать дальнейшего развития событий.

Дом был четырехэтажный, ободранный и грязный. Три окна на втором этаже были освещены, на третьем и четвертом свет горел в двух окнах. Я отметил про себя эти детали, так как вскоре они могли мне пригодиться. Я услышал шум автомашины. Она остановилась, не доезжая одного дома, из нее вылезла уже известная мне компания и исчезла в подворотне, а я ждал, сидя в машине.