Белое отребье - [77]

Живущий в цивилизованной культуре, которая до сих пор не приняла идеал действительно свободного капитализма, мистер Джеффрис следил за Соединенными Штатами, чтобы получить некие ориентиры. Он верил в частную медицину, это бесспорно, но принимал тот факт, что трансформация старой системы займет много времени. Потерянный идеализм — в этом проблема, и традиции едва соблюдаются. Американцы были свободны от этого сентиментализма и способны на смелые решения. Тяжкий труд вознаграждался, лень — нет. Преступления, между тем, сурово наказывались. Политика нулевой терпимости применялась для беззаконных элементов, и он полностью поддерживал человеческие казни большинства сумасшедших убийц и сексуальных извращенцев, это несло в себе гарантию сохранности достоинства в смерти даже для самого злого человека. Повешение было жестоким актом, электрический стул — варваризмом, но смерть от летальной инъекции облегчала совесть всех правильно думающих мужчин и женщин. В этом был компромисс и некий консенсус.

Но он остановил себя. Его собственная работа никогда не сможет сравниться с акциями, обусловленными законом. Его дело было скорее помогать невиновным, нежели наказывать безнравственных. Джонатан Джеффрис действовал на совершенно другой арене, обрывал жизни, которые молили о том, чтобы их оборвали. Он был ангелом милости, облегчал агонию старости и страдания конечных стадий заболеваний. Его пациенты были его клиентами, и он должен был обеспечить должное обслуживание. Государственное и индивидуальное сосуществовали в превосходной гармонии, хотя это обслуживание было сохранено в секрете. Не было вовлечено никакого насилия, и никакого сожаления со стороны его клиентов. Он был сиделкой, посвятившей себя тому, чтобы служба здравоохранения работала для всех, кто в ней заинтересован.

Мистер Джеффрис скользнул взглядом по телу мистера Вебстера. Его мышцы напряжены, а мозг ясен, когда он оттягивает занавеску на несколько футов, чтобы замаскироваться от остальных пациентов этой секции. Вебстер пошевелился, его лицо вытянулось от рака, а остриженные волосы прилипли под кислородной маской. На первый взгляд его можно было принять за одного из тех паршивцев, которых привозят сюда на скорой, но его стрижка говорила все о его заболевании. На это были важные причины, но организация в больнице таких исходов, как этот, была опасным предприятием. Самообладание и воображение — это ключи к успеху. В случае, если мистера Джеффриса разоблачат, он не ждал от государства никакой поддержки. Он вполне отчетливо это понимал. Несколько секунд он видел в Вебстере того амбала в майке с буквами YSL, маленького бульдога, человека, который много лет назад напал на него в Сохо, непрерывную последовательность водителей такси и каких-то хулиганов, с которыми он был вынужден иметь дело все эти годы. Он видел скелета, который его оскорбил. Хотя Вебстеру он помогал по другим причинам, из-за болезни, которая медленно убивала его, и в этом не было его вины.

Мистер Джеффрис вынул шприц и вставил иглу в пузырек с жидкостью. Отодвинул поршень, наполнил сосуд. Поднял руку мужчины и нашел вену. Протер ее дезинфицирующей жидкостью. Мистер Джеффрис отдернул иглу и снова вложил свой антикварный шприц в замшевый футляр. Он не побеспокоился завязать его шнуром. Спешно положил сверток в карман и расслабился. Теперь он был в безопасности. Волшебное зелье текло по венам мистера Вебстера, а сердце помогало этому, постепенно умирая само по себе. Скоро этот несчастный будет покоиться в мире. Он испытывал профессиональное удовлетворение от достигнутой цели и еще мириады других эмоций. Он помогал дружественному человеческому существу избежать страданий его положения.

Если теперь его призвали бы к ответу, мистер Джеффрис сказал бы, что услышал крики пациента и поспешил к нему на помощь. Он никогда не бывал в такой ситуации, но был уверен, что его не разоблачат. Было бы курьезно придавать значение таким вещам, но в данный момент дела обстояли именно так. Глаза Вебстера открылись, и мистер Джеффрис наклонился, чтобы удобно устроить умирающего человека.

У него заняло несколько секунд, чтобы осознать, где он находится, и мистер Джеффрис незамедлительно приободрил его, сказав, что все в порядке. На лице пациента в течение нескольких минут отразилась гамма чувств, выражающих неуверенность, вероятно, даже страх. Мистер Джеффрис нагнулся над ним и мягко зашептал ему в ухо, направляя его чувства в нужное русло. Хорошо сказанное сообщение всегда находит почву, будь его получатель в сознании или нет. Даже его разговоры с людьми, находящимися в коме, доходили до них. По крайней мере, он на это надеялся. Он держал руку Вебстера в своей собственной руке. Говорил с ним сквозь его предсмертные ощущения.

Его клиенты уходили прочь, а мистер Джеффрис помогал создавать вечность, в которую отправлял души на отдых. Он верил в то, что Человек сотворил свои собственные рай и ад на земле, и поэтому жизнь после смерти тоже могла быть создана. Он просто протягивал руку помощи. Вебстер изо всех сил пытался сесть, но был для этого слишком слаб. Мистер Джеффрис оставался вместе с ним, пока тот не отправился в вечное царство, со слезами на глазах нянчился с этим тяжело больным человеком в финальные секунды его жизни, мягко говорил, вдыхая серу из его уха, и пытался сопротивляться мерзкому запаху, преданный своей миссии. Он знал, что жизнь Вебстера была отравлена болью и страданиями, и чувствовал себя как человек, который сидит с умирающим.