Белое чудо - [46]

Никто не открывал.

Мальчик в нерешительности топтался на лестничной площадке. Вот обидно! Дяди Кости нет дома. Витя повернулся было, чтобы идти назад, но тут за дверью послышались шаги. Дверь открылась.

— А, Витя! — сказал дядя Костя. — Вот молодец, что пришел.

Лицо у дяди Кости было бледное, словно похудевшее. Рукой он ухватился за косяк двери.

— Что с вами, дядя Костя?

— Да вот, сердце схватило. Проходи, я пойду лягу. Да ты не бойся, дело обычное: поболит и пройдет.

Придерживаясь за стену, дядя Костя дошел до своей тахты и прилег. Витя сел рядом.

— С чем пришел, Витя? С радостью или с горем? Вижу, вижу, что с радостью! Ну, выкладывай, порадуемся вместе.

— Даже с тремя, дядя Костя! — выпалил Витя. — С тремя радостями! Первая: я получил пятерку! Вторая: у нас новая учительница! Добрая-предобрая! Мари-Ванна! Третья: я шел из школы с Сашей Левченко! И сегодня вечером я пойду к нему смотреть модель планера! Дядя Костя! Как вы это сделали?

Старик засмеялся:

— Чудак. Я тут ни при чем. Это все ты. Ты поверил в свои силы, и дело пошло на лад. А вот у меня, брат, так уже не получается. Я вот тоже многое хотел бы. Да сил маловато.

— Дядя Костя! Ну, а вот если я захочу такого, что не может произойти? Чего-нибудь невыполнимого? Например, мне бы очень хотелось, чтобы вы превратились в моего дедушку.

— Спасибо, мальчуган, — растроганно проговорил дядя Костя. — Никудышный из меня дедушка. Мне и угостить тебя нечем. Ничего не сготовил нынче. В аптеку сходить за лекарством — и то не могу.

— А давайте я схожу? — предложил Витя.

— Нет, что ты! Через улицу надо переходить, и далеко. Да мне как будто полегче стало. Это потому, что ты ко мне пришел.

Но что-то не похоже было, что ему стало легче. Он вдруг откинулся на подушку, лицо совсем побелело.

— Будь оно неладно!.. — пробормотал он и даже скривился от боли.

Витя растерялся.

— Дядя Костя! — испуганно позвал он. — Дядя Костя!

— Врача бы... — с трудом проговорил старик. — Или хоть медсестру, укол сделать...

— Дядя Костя! Я сейчас бабе Клаве позвоню! — обрадовался Витя. — Она ведь как раз медсестра! Она вам и укол сделает!

— Не выдумывай. Зачем человека беспокоить! Рассердится, скажет: своих мне забот не хватает...

— Что вы! Плохо вы ее знаете! Ее часто вызывают. Чуть что, сразу: Клавдия Егоровна, помогите! При мне сколько раз так было. Она сразу бежит.

— Да нет, не надо. Позвони лучше в неотложку. Автомат в подъезде. Ты дверь не затворяй.

Витя спустился вниз, на первый этаж, и снял с рычага телефонную трубку. Трубка молчала. Он потряс ее, но гудка все равно не было. Он оглянулся на парня, как раз в этот момент входившего в подъезд.

— Телефон почему-то не гудит, — обратился Витя к парню.

— А ты опустил две копейки?

— Нет.

— Как же ты хочешь, чтобы он гудел? Ты что, не звонил никогда по автомату?

— Нет, — виновато повторил Витя.

— Опусти вот сюда монетку — он загудит.

— У меня нету!

— Вот те раз!

— Парень порылся в кармане, выгреб горсть монет:

— Вот держи. Дай-ка, я сам опущу. Ну вот и гудит. Невелика наука. Давай я уж тебе и номер наберу заодно. Говори номер.

— А я не знаю...

— Ну, парень, ты даешь! С похмелья, что ли?

Парень хотел уже опустить на рычаг телефонную трубку, но тут Витя закричал:

— Знаю! Это я номер неотложки не знаю! А бабы Клавы телефон я знаю, набирайте.

Он назвал номер.

— На, говори, — парень протянул Вите трубку и пошел вверх по лестнице, к лифту.

— Слушаю! — раздался в трубке голос бабы Клавы.

— Баба! — забыв на минутку, зачем он звонит, крикнул Витя. — Угадай, что я сегодня получил?!

— Родной ты мой! Ну скажи скорее!

— Пятерку с плюсом!

— Да что ты! Комарик ты мой золотой! Ты, может, зашел бы ко мне? Я пирожков напеку.

— Баба! Я не могу! Я у дяди Кости! Он заболел, ему надо укол сделать. Приезжай скорей.

— Что еще за дядя Костя?

— Ну, дядя Костя! Ты приезжай!

— Да куда приезжать-то? Ты где?

— Оружейная улица, дом четыре, квартира четырнадцать. Это на троллейбусе две остановки, а там совсем рядом!

— Да знаю я эту улицу! А ты-то как там оказался? Какой еще дядя такой у тебя объявился? Не знаю я такого родственника!

— Да не родственник! Дядя Костя, ну что ты, не понимаешь? Приезжай! С уколом! У него сердце болит!

— Ах ты, господи. Не пойму ничего. Какой дом номер?

— Четыре, квартира четырнадцать!

— Бегу!

Витя повесил трубку на рычаг и вернулся в квартиру. Дядя Костя уже не лежал. Он пересел в кресло у стола.

— Отпустило, — объяснил он. — Чего зря лежать? Я этого не люблю. Зря я тебя гонял. Сейчас отдышусь и пойду чайник поставлю да картошки почищу. Перекусим с тобой. Что-то я хотел спросить тебя... Забыл... Да! Как, говоришь, имя-отчество бабушки твоей?

— Клавдия Егоровна.

— Совпадение, — сказал дядя Костя. — Жену мою покойную так звали. Клавдия Егоровна... Она на фронте погибла...

Витя пристально посмотрел на дядю Костю... И снова ему показалось, что он уже где-то видел эти глаза... Где же он их видел?.. И этот твердый подбородок...

Ему стало холодно, потом жарко, сердце забилось так сильно, что Витя услышал его стук. Он вспомнил!

Нет, не может быть... Нет, точно, точно! На фотографии, вот где!

— Она не погибла, — сказал Витя, во все глаза глядя на дядю Костю. — Она, наоборот, думает, что вы погибли. У нее над комодом ваша фотография.