Белль и Себастьян - [3]

Сезар пошел вперед, Себастьян последовал за ним, забыв и о жажде, и об усталости. Когда тропинка привела их к каменному навесу, как раз над тем местом, где стоял блеющий козленок, пастух наклонился и посмотрел вниз. До карниза метров двадцать, не меньше, и склон горы здесь слишком крут, чтобы по нему можно было попробовать спуститься. С другой стороны, если оставить малыша там, где он был, его неминуемо ждала гибель. Пастух сдернул со спины рюкзак и быстрым движением вытряхнул из него все вещи. В пыль полетели остатки завтрака, нож, небольшой ледоруб и длинная веревка — снаряжение, которое он всегда брал с собой в горы. Сезар отвязал от рюкзака флягу, поманил к себе Себастьяна и указал рукой на веревку.

— Теперь слушай меня очень внимательно. Мы не можем оставить этого козленка здесь умирать. Выбора у нас нет, и сделать все нужно очень быстро. Я спущу тебя к карнизу на этой вот веревке. Ты наденешь рюкзак задом наперед, так чтобы сумка оказалась у тебя на груди, и, когда спустишься, засунешь туда козленка, а я вас вытащу. Как думаешь, справишься?

Старик тревожно наморщил загорелый, обветренный лоб, но его черные блестящие глаза смотрели на мальчика спокойно и доброжелательно. Взволнованный Себастьян кивнул. Пока дед надевал на него рюкзак, он стоял, растерянно опустив руки.

Сезар поправил рюкзак у него на груди, подтянул ремни потуже, потом пропустил под мышками у мальчика веревку и завязал ее узлом, предварительно удостоверившись, что она не слишком сильно сковывает движения Себастьяна. Еще раз прикинув на глаз расстояние до карниза, он подошел к каменному выступу, в который можно было упереться ногами, — на случай, если силы в руках окажется недостаточно. Другой конец веревки старик привязал к своему ремню, а остаток намотал на запястье. Теперь все было готово к спуску. Плюнув на ладони, Сезар энергично потер их одну об другую, взялся за веревку и крепко уперся ногами в землю. Наконец, набрав в грудь побольше воздуха, он кивнул мальчику.

Себастьян подошел к обрыву, и от страха у него перехватило дыхание. Чтобы было не так жутко, он решил думать о козленке, который жалобно блеял там, внизу, а не об открывшейся у него под ногами пропасти. Голова закружилась, все затанцевало перед глазами! Козленок, стоявший на узком каменном карнизе, вдруг показался ему совсем крошечным. Детеныш серны дрожал так отчетливо, то ли от крика, то ли от страха, не понятно, однако сорваться с обрыва он мог в любую секунду. Это и заставило Себастьяна решиться. Не думая больше ни о чем, мальчик взялся руками за грубую, шершавую веревку и спустил ноги вниз. С обрыва посыпались камни, и только чудом ни один из них не задел козленка на карнизе. Каменный склон оборвался внезапно, и веревкой так сильно сдавило грудь, что у Себастьяна захватило дух. Он соскользнул вниз и как марионетка повис в воздухе раньше, чем успел по-настоящему испугаться. Сверху послышался голос деда:

— Когда спустишься к карнизу и засунешь козленка в рюкзак, дерни за веревку — я тебя вытащу. И не беспокойся, я держу тебя крепко!

Себастьян не стал отвечать, чтобы не испугать козленка еще больше. Детеныш серны поднял голову и смотрел вверх, но был очень напуган, поэтому вряд ли понимал, что происходит. Кричал он теперь тихо, надрывно. «Он, должно быть, зовет свою маму», — подумал мальчик.

Сезар понемногу отпускал веревку, но одного случайного движения или же преграды оказалось достаточно, чтобы она вдруг завертелась, а вместе с ней и Себастьян. Старик подождал, пока движение прекратится, и снова принялся понемногу отматывать веревку. Себастьяну оставалось лишь наблюдать, как он медленно, метр за метром, опускается к карнизу.

Наконец он поравнялся с каменным выступом, однако оказалось, что до него никак не меньше двух метров. Тогда он стал раскачиваться — сначала ногами, потом и всем телом, — пока ноги не коснулись карниза. Выбросив вперед руки, мальчик схватился за сухой куст кизила, подтянулся и надежно встал на карниз. Козленок от страха подскочил так, что едва не сорвался в пропасть. Себастьян убедился — стоит крепко, потом осторожно приблизился к малышу и просунул руку под его теплый, удивительно нежный животик.

— Иди ко мне, малыш! Я не сделаю тебе ничего плохого…

Сердце козленка часто-часто стучало у него под пальцами, шерстка намокла от пота. Себастьян крепко обнял его, без труда приподнял и на ощупь открыл рюкзак. Козленок перестал кричать, и тельце его вдруг отяжелело. Он словно бы понял, что единственная его надежда уцелеть — это вести себя смирно. Себастьян, уложив его в полотняный рюкзак, слегка затянул завязку на случай, если козленок начнет вырываться. Дернув за веревку, он прошептал:

— Вот увидишь, мы взлетим вверх и с тобой все будет хорошо. И не бойся, Сезар сильный, как великан!

Веревка понемногу стала натягиваться, и мальчик вдруг подумал, как, наверное, трудно приходится сейчас деду. Но в сердце Себастьяна не было и тени страха — Сезару он доверял безоглядно. Себастьян зарылся лицом в короткую шерстку козленка. От нее пахло мускусом, теплым мехом и сеном.

2

Пока мальчик гладил козленка по голове, Сезар сделал два добрых глотка из своей фляги. Спиртное разлилось по крови словно волна, и у него сразу перестали дрожать руки. В этот раз он по-настоящему испугался, правда, не столько за себя и свое стариковское сердце, сколько за мальчика. Он собрался было допить водку, когда ощутил на себе укоризненный взгляд. Тихо выругавшись, старик спрятал флягу в карман и сказал нарочно сердито, чтобы отвлечь внимание внука: