Белая ворона - [11]
Следом за «Фордом» во двор въехал мотоцикл с коляской. На изделии отечественного автопрома восседал мужичонка в грязных джинсах, майке с серпом и молотом на пузе и ярко-красной бейсболке. Мужичок заглушил двигатель, и сразу стало тихо.
– Сергей Петрович, мы к вам, – мрачно сообщил старший в чине лейтенанта. – Вот тут Коля Волгин странные вещи рассказывает, Алексей Михалыч велел уточнить…
Мужичонка слез с мотоцикла и бодро потрусил куда-то в сторону хозяйственных построек.
– Стоять! – негромко приказал младший из полицейских. Сторож Коля послушно замер. Глаза у мужика бегали, он старался не смотреть ни на кого из Карауловых. Очевидно, порыв к торжеству справедливости улетучился из его головы вместе с алкогольными парами, и теперь Коля жалел о своем поступке.
– Саша, Леша, может, пройдете в дом? Чайком вас напоим, – предложил хозяин дома.
Лейтенант с сожалением покачал головой:
– Сергей Петрович, дело-то серьезное. Давайте уже разбираться.
Караулов вздохнул:
– Эх, Коля, Коля… Что же ты наделал?
Мужичок неожиданно встрепенулся и с вызовом произнес:
– А чего – Коля? Я ж не врал. Как все было, так и рассказал органам…
Младший из братьев вдруг молниеносным движением ударил свидетеля носком ботинка под колено. Нога у Коли подломилась, и мужчинка рухнул на четвереньки. Никто не произнес ни слова. Звоницкий смотрел, забыв выдохнуть. Ничего себе порядочки тут у них, в Злобине…
– Ты, долбоед, зачем заяву написал? – сквозь зубы процедил лейтенант. – Тебя кто просил? Нет чтоб по-тихому, на тормозах все спустить, а ты… Каттани хренов.
В тишине было слышно тяжелое дыхание Кольки.
– Ладно, давайте пройдем в дом, – сказал старший Караулов.
Внезапно сторож вскочил и пустился бежать. Лейтенант в два прыжка догнал незадачливого правдолюбца и скрутил профессиональным движением. Сверкнули на солнце наручники, и Колька скривился от боли. Звоницкий поморщился – он ненавидел подобные сцены.
– А че я? Че я-то? – истерически выкрикнул сторож. – Не на меня надо браслеты надевать, а вон на этого!
Грязный палец указал на Кирилла.
– Он убил, а меня закоцали! Где правда-то?
И Коля Волгин залился нетрезвыми слезами. Несмотря на непрезентабельный вид сторожа, Звоницкий был склонен ему верить. Человек, стоящий на столь низкой ступени социальной лестницы города Злобина, ни за что не стал бы клеветать на сына своих хозяев. Он вообще открыл рот только потому, что был уверен – он знает правду. Ну, или то, что ему кажется правдой…
– Я сам видел, вот этими самыми глазами! – продолжал Колька. – Они ссорились и друг на друга орали как резаные. Дамочка – ну, эта самая, в зеленом платье – ему кричит: «Между нами все покончено! Прости-прощай!» А Кирилл Сергеич ей: «Ненавижу тебя, лярва ты этакая! Тебе на свете не жить!»
На этом месте все присутствующие как по команде уставились на Кирилла. Длинноволосый красавец поднял бледное лицо, губы его дрожали. Н-да, вероятность того, что он называл свою девушку лярвой, очень невелика. Это понял даже лейтенант. Он хмыкнул и с сомнением спросил:
– Что, прямо так и сказал?
Волгин шмыгнул носом и кивнул:
– Ну, слова, может, были другие… Но смысл этот самый.
Тут Волгин приободрился и довольно развязно заявил:
– Кстати, я ведь не один это слыхал. Жена моя тоже там присутствовала, между прочим. Видела все и слышала. Лида, чего молчишь?
Жена сторожа с сожалением смотрела на мужа. Она покачала простоволосой головой и горько проговорила:
– Дурак ты, Коля.
– Сама дура! – огрызнулся Волгин. – Но это еще не все. Сначала они лаялись там, на бережку, а потом он ее душить принялся!
Сторож обвел всех торжествующим взглядом. Видимо, выражение лиц собравшихся ему не понравилось, да и алкогольные пары выветрились окончательно. Закончил Коля вполголоса и с некоторым сомнением:
– Сам видел. Вот этими самыми глазами…
– Ладно, свидетель хренов, – жестко произнес лейтенант. – Ты свое дело сделал, иди проспись.
– Но имей в виду, – вступил в разговор второй полицейский, – тебе придется в суде выступать. Так что смотри не ошибись.
Младший снял с Волгина наручники. Обрадованный Коля поспешно потрусил за дом, приговаривая на ходу: «Да я тут… в бендешке покемарю… Устал чего-то…»
Когда сторож скрылся из виду, оба стража порядка подошли к Кириллу. Тот поднялся им навстречу и вскинул подбородок:
– Я готов.
Старший Караулов с крыльца негромко спросил:
– Вы приехали забрать Кирилла?
Полицейские словно бы смутились. Лейтенант снял свои непроницаемые черные очки и сказал:
– У нас ордер… Анатольич распорядился.
Сергей Петрович кивнул, признавая правоту закона.
– Мы можем попрощаться? – ровным голосом спросил хозяин дома.
Полицейские отошли в сторону. Звоницкий смотрел во все глаза. На его глазах нарушили процессуальные нормы задержания. Очевидно, в городе Злобине была принята собственная разновидность закона.
Сергей Петрович спустился с крыльца и подошел к сыну.
– Как же ты так, Кира? – спросил старший Караулов. – Почему ты мне ничего не сказал? Ведь можно было все исправить… А теперь… я, конечно, попытаюсь. Но это будет намного сложнее.
– Папа… я так виноват! – всхлипнул Кирилл и обнял отца.
– Ну-ну, спокойно. – Сергей Петрович отстранил сына и довольно жестко сказал: – Держи себя в руках. Я сделаю все, что смогу. Помни – я на твоей стороне. А я в этом городе кое-что значу. Иди.
В Лондоне, в возрасте ста двух лет, умерла весьма состоятельная баронесса российского происхождения Баух. Многочисленные родственники из России уже начали радостно потирать руки в предвкушении солидного наследства, но тут выяснилось, что, согласно завещанию, все состояние баронесса отписала… своему коту Феликсу. Жирному, ленивому коту сибирской породы! Юридическая компания, ведущая это дело, доверила опеку кота преуспевающему адвокату Илье Старикову, а следить за здоровьем пушистого миллионера – его другу, ветеринару Глебу Звоницкому.
Однажды Борис Павлович Бeлкин, 42-лeтний прeподаватeль философского факультета, возвращается в Санкт-Пeтeрбург из очередной выматывающей поездки за границу. И сразу после приземления самолета получает странный тeлeфонный звонок. Звонок этот нe только окунет Белкина в чужое прошлое, но сделает его на время детективом, от которого вечно ускользает разгадка. Тонкая, философская и метафоричная проза о врeмeни, памяти, любви и о том, как все это замысловато пeрeплeтаeтся, нe оставляя никаких следов, кроме днeвниковых записей, которые никто нe можeт прочесть.
Выйдя на улицу, чтобы немного прийти в себя после бурного выпускного вечера, шестнадцатилетняя Мария Вестон исчезает навсегда. Девушку считают погибшей, однако спустя двадцать пять лет одноклассники начинают получать от нее письма с угрозами. Неужели она жива и долгие годы скрывалась, но зачем? Больше остальных напугана успешная предпринимательница Луиза Уильямс, которая уверена, что страшная судьба Марии целиком и полностью лежит на ее совести. Роман Лоры Маршалл — это будоражащее кровь погружение в бездну страхов, сомнений, амбиций и не изжитых комплексов.
Кен Фоллетт — один из самых знаменитых писателей Великобритании, мастер детективного, остросюжетного и исторического романа. Лауреат премии Эдгара По. Его романы переведены на все ведущие языки мира и изданы в 27 странах. Содержание: Скандал с Модильяни Бумажные деньги Трое Ключ к Ребекке Человек из Санкт-Петербурга На крыльях орла В логове львов Ночь над водой.
В самой середине 90-тых годов прошлого века жизнь приобрела странные очертания, произошел транзит эпох, а обитатели осваивали изменения с разной степенью успешности. Катя Малышева устраивалась в транзитной стадии тремя разными способами. Во-первых, продолжала служить в издательстве «Факел», хотя ни работы, ни денег там почти не наблюдалось. Во-вторых редактировала не совсем художественную беллетристику в частных конторах, там и то и другое бытовало необходимом для жизни количестве. А в третьих, Катя стала компаньоном старому другу Валентину в агентстве «Аргус».
Наталия Новохатская Предлагает серию развернутых описаний, сначала советской (немного), затем дальнейшей российской жизни за последние 20 с лишком лет, с заметным уклоном в криминально-приключенческую сторону. Главная героиня, она же основной рассказчик — детектив-самоучка, некая Катя Малышева. Серия предназначена для более или менее просвещенной аудитории со здоровой психикой и почти не содержит описаний кровавых убийств или прочих резких отклонений от здорового образа жизни. В читателе предполагается чувство юмора, хотя бы в малой степени, допускающей, что можно смеяться над собой.
